Александр Беатов - Время дня - ночь

— Как вас зовут? — повторила она и добавила: — Меня — Люда… Хотя все зовут — Людочкой. С самого детства… И мне так больше нравится… Я привыкла…

— Меня — Саша, — ответил он и понял, что полностью исчерпал свои эмоциональные силы. Какая-то тяжесть навалилась на его голову. Что-то внутри него спешило возвратить его мысли и чувства назад, в ту щель, из которой его вытянула реальность окружающего, которой он сопротивлялся, чтобы не слиться с нею. Но уйти обратно в привычное самоуглубление было нельзя. Этому мешала она — незнакомая девица, невесть откуда взявшаяся.

— Встретимся в следующее воскресенье, там же, после службы, — сказал Саша, поднял вверх указательный палец и добавил:

— С Богом!

— Ох! — воскликнула Люда в ответ, шокированная таким жестом.

А Саша, зная, что всё другое теперь будет лишним, быстро зашагал прочь, к метро…

…Он пришёл в себя, стоя в очереди, в кассу за билетом на междугородний автобус. Было туманное утро и было зябко. Две женщины, впереди, разговаривали.

— Вы слышали: жена убила мужа! — сказала одна.

— Лучше бы развелась, — ответила другая. — Зачем убивать-то?

Подъехал автобус. В кассе открылось окно. Начали выдавать билеты.

В автобусе он сел у окна, стал наблюдать за людьми, на площади перед кассой. Многие, с каким-то тупым усталым безразличием толкались без дела или рассматривали тех, кто заходил в автобус. Некоторые сидели прямо на асфальте, и другие обходили их вокруг. Ни у кого не было вещей.

— Все эти поедут в другом направлении, — сказала женщина из очереди, оказавшаяся с Сашкой по соседству.

Вошёл контролёр. Люди подавали ему билеты, он подолгу изучал каждый, всматривался в лица пассажиров.

— Не иначе, кого-то ищут, — заметила соседка.

Саша посмотрел на свой билет — это была чистая бумажка. Он взглянул на неё с обратной стороны. Там тоже ничего не было.

В это время впереди поднялся шум.

— Поймали! — сказала женщина. — У них не проскочишь!

Саша увидел, как из автобуса выводят какого-то парня.

— Кто это? — спросил он.

— Стукач! Вот кто! — ответила женщина, — Хотел к нам примазаться!

Контролёр вернулся, продолжил проверку. В это время к автобусу подошёл хромой мужик, будто бы подвыпивший.

— Христос воскрес, едрить твою мать! — громко сказал он и стал забираться в двери.

— Матом-то — грех! — сказал кто-то из пассажиров, впереди.

— Я воевал… — мужик с трудом стал подниматься по ступеням. — А Бога люблю… Мне можно…

Он подал контролёру билет, прошёл за Сашкину спину и занял свободное место.

Саша взглянул налево, в соседнее окно. Там, через дорогу, находилось стеклянное здание пивной, со множеством лиц, прильнувших сплюснутыми носами к мокрым стёклам.

— Это его жена-то убила? — спросила шёпотом соседка, у сидевшей через проход от неё женщины, указывая куда-то вперёд.

Саша последовал за ней взглядом и увидел впереди молодого человека, уже отдавшего контролёру свой билет. Затем Саша снова взглянул в своё окно, на площадь, перед кассой. Прислонившись спиной к столбу, на асфальте сидел какой-то парень. Лицо его показалось Саше знакомым. Он присмотрелся и узнал его. Это был Васька, татарин, с которым он лежал в психиатрической больнице и отца которого когда-то помогал хоронить.

В это время подошёл контролёр. Саша протянул ему свою бумажку.

— Вы должны покинуть автобус! — услышал он.

— Ишь, повезло! — сказала его соседка. И другая ей ответила:

— Кто знает, повезло ли…

Оказавшись на площади, он снова увидел Ваську.

— Здорово! — приветствовал он его.

Васька поднял голову, посмотрел какими-то мутными глазами, будто бы не узнавая Сашку, и ничего не ответил.

— Как ты здесь оказался? — Саша присел на корточки напротив.

Васька долго молчал, вроде бы плохо понимая вопрос. Потом, медленно ворочая языком, ответил:

— От одной проститутки замужней убегал… В окно выпрыгнуть пришлось…

Васькина голова сама собой опустилась, ударившись о грудь подбородком.

В это время автобус зарычал, двинулся прочь.

Сашу кто-то хлопнул по плечу — он обернулся — и проснулся.

Подняв голову, он увидел человека в фуражке.

— Вот наши билеты! — Люда протянула контролёру две бумажки.

Она сидела у окна и тоже было задремала. Они только что приехали в Каунас ночным поездом и пересели в автобус, который должен был доставить их в одну литовскую деревушку, куда они держали путь по рекомендации Санитара, чтобы навестить католического священника-монаха отца Станиславаса.