Александр Беатов - Время дня - ночь

— А почему он, дядя Коля, сказал, что покажет Кузькину и Надькину мать? — поинтересовался Игорь участливо.

— А потому что ревнует он девку — и в столе у ней микрофон поставил. А я-то про то совсем забыл и всё тобе про неё выложил тама. Дядя Коля в сердцах сплюнул. Что-й-то у мене с тобой настроение какое-то говорливое сегодни! Небось, из-за тока, что я пальцами мерил. Давеча тоже так было… Разговорился с одним милиционером — сам не помню, как до дому добралси "на автопилоте"… Ну, таперь уж чего там! Семь бед — один ответ!

С этими словами Николай вытащил бутылку и мягко, не повредив, снял пробку, с аллюминиевым язычком.

— Закусь принёс? — спросил он, наполняя стакан, откуда-то сам собою возникший.

Для прикрытия от возможного появления непредвиденного посетителя Игорь открыл дверцу своего шкафа, где все ещё висел Сашкин халат. Выпив по пол стакана, некоторое время рабочие молчали, наслаждаясь согревающим жжением в желудке, заедали остроту напитка чёрным хлебом.

— Значит, забирают тобя… — сказал дядя Коля, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

— Да… — Игорь продолжал понемножку жевать хлеб.

— А приятеля твово ужо забрили что ль? Чевой-то не видать давно…

— Нет. Его не забреют. Он хитропопым оказался.

— Как это?

— Закосил… Психом прикинулся… Отлежал в больнице, уволился с Завода. Сейчас во Дворце пионеров работает. Говорит, скоро совсем комиссуют.

— Ну и дела! Раньше за такое б расстреляли!

— Я тоже хотел… Пошёл к врачу… Но у меня ничего не вышло… Видать Сашка — и впрямь больной.

— Вроде не похож был на психа-то… Круглов вытащил пачку "Беломора", протянул Игорю, угощая. Игорь отказался, достав свои сигареты — помятую "Шипку". Оба закурили. Помолчали с пол минуты, затягиваясь дымом.

— Хорошая водка-то! — одобрил Игорь, — Здорово забирает!

— Да…

— А ты, дядя Коля, как научился ток-то замерять пальцами? — поинтересовался Казанков.

— Да, энто целая история! — оживился Круглов. — Слушай, расскажу.

Он затянулся ещё несколько раз вподряд, затушил докуренную папиросу о кафельный пол и отнёс в урну, у лестницы. Вернувшись, начал…

— Было это лет десять назад… Понадобился мне сварочный п-парат. Кто-й-то оставил его на улице, не окончив работы — видать, напились и забыли. Потому что когда стал я его подымать, из-под низу выскочила чекушка. А я, надоть сказать, тоже был выпимши, и наступил на чекушку-то. Погода была мокрая. Бутылка — скользь из-под сапога, а я — шварк — на землю, прямо спиной, дьявол! И падамши, ухватись за какой-то провод… А энто был — высоковольтный, что шёл к сварочному агрегату. И въ-он, как назло, окажися спорченным, да под током!

Ох, и долбануло ж мене крепко! Не то, что 380, а из-за мокроты, да на голой земле — аж как вся тыща получилась! Небось, зна-ашь по "Технике безопасности"… Упал я, значит, а как провод энтот быв повреждён в изоляции, дак я прямь в том месте за него и ухватимшись. А он, провод-от другим своим местом упамши мене на горло — хорошо еш-шо, что изоляцией, а то б сразу — конец! Лежу я, значит, и дергаюсь, а провод-от выпустить никак не могу. И так оно до-олго… Вокруг собралися рабочие. Стоят, кричат друг на дружку, а подойтить боятца: как бы и их не захватило! Шибко грамотными оказались, стервецы! Думали, невесть какой тама ток! Если б кто понимающим быв, дак взямши б за изоляцию, да и отвёл бы провод-от от мене… Да куды там!

Как так случилось — токмо вдруг я сумел всё сам понять и найтить невесть откель силы: схватил левой-то рукой тот провод-от и дёрнул-от в сторону. Тут он и выскользни…

От тока я хотя и слобонилси, но поднятца никак не могу — лежу собе, боюсь пошевелитца, как бы снова чё не задеть. И сердце так заходило во мне, что думаю, всё одно щас настанет каюк… В голове всё помутилося совсем… Но потом ничего… отошло. Лежу так и думаю: пора вставать. Но тут слышу, будто кто-й-то мне этак ласково говорит: "Полежи, Коля, еш-шо, может сердце выдержит". Испугался я, замер, лежу, как мёртвый. И снова слышу голоса. Только уже не изнутри, как тот голос, что был ласковым, а — снаружи. А голоса те — рабочих, что вокруг мене собралися — аж цельная толпа.

— Не трожь его! — кричит один. — Он уже откинул копыта! Нарвёсси — потом по судам затаскают!

— Тама рядом с ним вся земля под током! — говорит другой.

— Отпил, видать, своё, бедолага! — сказала какая-то баба.

— Таперече ему уже всё равно не помочь! — говорил ещё какой-то умный.

Даже прибежавшие электрики с мастером строили какие-то свои предположения, пока не послали кого-то искать главный рубильник, чтобы обесточить всю линию.