Ида Йессен - Азбучная история

— Ну что? Не отопрешься!

— Конечно, я хочу сына. Или дочку. Просто хочу ребенка.

— Ха-ха! — издевательски хохотнула Сюзанна. — Ха-ха-ха! Ишь, прямо как настоящий фашист заговорил: мой сын, моя дочь… — Она бросала слова с расстановкой, словно выковыривала их из глубокого мехового кармана. — А между прочим, беременна-то я.

— Я вовсе не подвергаю сомнению… — начал он, но она сразу же перебила:

— Оставь при себе свою иронию и красивые слова. Мне по барабану, сомневаешься ты или не сомневаешься. И вообще, могу сказать тебе только одно, а именно: в некоторых странах беременность приравнена к работе на полный рабочий день. Как тебе такое?

— По-моему, это замечательно, — устало ответил он, не понимая уже, о чем они говорят, отвернулся и шагнул к двери, собираясь уйти из кухни. Но не тут-то было. Сюзанна метнулась следом, заступила ему дорогу.

— Я прекрасно понимаю, ты не уважаешь меня, а все потому, что я не обладаю такой широкой образованностью, как ты, — прошипела она сквозь зубы и больно вцепилась ему в плечо, воинственно сжимая в другой руке посудную щетку.

По сравнению с ним она была маленькая, и тем не менее ему стало страшно. Если она полезет в драку, как ее остановишь? Поднять руку на беременную женщину он не сможет.

— Знаешь, кто ты такой? — продолжала Сюзанна. — Сноб, вот кто. Паршивый сноб!

Йоаким стоял как парализованный, а она осыпала его тычками и все кричала, кричала. Он был совершенно сражен. Ну и кошмар. Щеки, покрытые дневной щетиной, обдало холодом.

— Уходи! — в конце концов бросила она и вытолкала его из кухни.

Он взял куртку, медленно спустился по лестнице, пошел домой, без единой мысли в голове, разбитый. Чувства тоже молчали, пока он не очутился у двери своей квартиры и, сунув ключ в замок, не услышал, как в гостиной надрывается телефон.

Сняв трубку, он услыхал какое-то странное хлюпанье и лишь через минуту-другую сообразил, что это плач. Потом сквозь всхлипы пробился голос Сюзанны:

— Мне ужасно жаль, Йоаким.

Он не ответил. Не было сил. И в голове полная пустота.

— Йоаким, ты слушаешь?

— Да.

— Скажи мне хоть что-нибудь.

— Не знаю я, что сказать.

— Я не хотела выгонять тебя. Ты же понимаешь, правда?

— Понимаю.

— Я не могу без тебя. — Она не на шутку разрыдалась. — Без тебя моя жизнь — сплошной хаос. Без тебя я вообще ничто.

— Но ведь я с тобой.

Сюзанна, однако, словно и не слышала, что он сказал.

— Без тебя все просто разваливается. Дитте и малыш, да и вообще все мне без разницы. Я больше не хочу жить.

— Перестань, Сюзанна.

— Лучше мне умереть.

— Сюзанна.

— Умереть, — шептала она. — Умереть, умереть, умереть.

Он стоял с трубкой в руке, слушал, длинными пальцами другой руки поглаживая подсвечник на столе.

— Ты приводишь меня в замешательство, — тихо сказал он, и рыдания мгновенно умолкли. Секунду на том конце линии царила тишина.

— В замешательство? — нерешительно повторила она, но Йоаким не ответил, поэтому возникла долгая пауза. — Почему ты ничего не говоришь? — наконец спросила она, а поскольку он по-прежнему молчал, немного погодя добавила: — Ты такой холодный. Порвать со мной решил, да? В таком случае могу сказать, что ты распрощаешься не только со мной, но и с ребенком.

— Я больше не могу, Сюзанна. Разговор окончен.

Она что-то выкрикнула ему в ухо, Йоаким не разобрал что именно, а через десять секунд телефон зазвонил опять. На сей раз он трубку не снял, звонки умолкли, но тотчас возобновились. Тогда он выдернул шнур из розетки и отключил мобильник.

— Она сумасшедшая, — прошептал он, отчетливо понимая, что ее сумасшествие, каково бы оно ни было, передалось и ему.

Ночью он глаз не сомкнул. А утром, придя на работу, обнаружил на столе записку: секретарша сообщала, что в восемь звонила Сюзанна. Сызнова вести сумасбродные разговоры ему не по силам, вдобавок он сознавал, что, позвонив ей, лишится той малой толики сосредоточенности, какую худо-бедно сумел восстановить, а потому отключил свой телефон и предупредил, чтобы его не беспокоили.

Но смятение одолевало его все сильнее. И в час дня, когда, собственно говоря, вышел пообедать, он неожиданно очутился у Сюзанниной двери и нажал кнопку звонка; сердце у него больно сжалось, когда она открыла, заплаканная, неприбранная, в халате, ведь сразу было видно, что ей пришлось намного хуже, чем ему самому.

В дальнейшем стало поспокойнее. Крупные ссоры прекратились, и они начали поговаривать о том, чтобы съехаться. В Сюзанниной квартире и без того теснота, так что надо перебираться к нему. Там у Дитте будет своя комната, и для малыша есть где устроить детскую. Места полно. Но Сюзанна долго упиралась, ведь это означало, что Дитте перейдет в другую школу, а как же тогда все ее товарищи? Менять школу необязательно, говорил Йоаким. Он будет провожать девочку, пока она не привыкнет ездить надземкой.