И он увидел, что она уже не спит и тоже рассматривает его.
— Вы просто замечательно выглядите, — сказал он.
— Может, не замечательно, но неплохо. Обрати внимание: никаких складок жира на животе, крепкая спина и замечательная задница. А ты, пожалуй, обгорел.
— Пожалуй, — согласился он.
— Возьми крем, вотри, не так будет болеть.
— Пока не болит.
— Заболит, — пообещала она и протянула ему тюбик с кремом. И тут он увидел, что она без лифчика.
— Ты немного дикий? — спросила она.
— Почему?
— Смотришь так, будто никогда женских сисек не видел. Меня зовут Лора.
Он тоже представился.
— Ты автослесарь? — спросила Лора.
— На мне написано, что я автослесарь? — спросил он.
— Обозначено, — ответила она. — На руках. Они у тебя битые, и масло впиталось в кожу, как ее ни отмывай.
— Вы почти угадали. Я инженер.
— И подрабатываешь руками.
— И подрабатываю руками, — согласился он.
— А сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
— А мне сорок. Я хотела сказать, ты мне в сыновья годишься, но не получается. Тогда бы я должна была забеременеть в пятнадцать лет, чтобы родить в шестнадцать.
— Довольно многие рожают и в шестнадцать.
— Зачем ты мне это говоришь? Ты должен был бы мне сказать: вы такая молодая и выглядите не на сорок, а на двадцать девять. На такие комплименты покупаются все женщины, даже такие умные, как я.
— А чем вы занимаетесь?
— В основном живу.
— Я имел в виду профессию.
— Иметь в виду — это канцеляризм, интеллигентные люди избегают подобных выражений. А по профессии я философ. Ну, чего ты вытаращил глаза? Я закончила философский факультет университета.
— И работаете философом?
— Работаю я преподавателем истории партии и научного коммунизма в Новосибирском педагогическом институте. А ты чего на танцы не ходишь?
— Не успел еще. Два дня как приехал.
— Можешь уже опоздать. В санаториях и домах отдыха как? На первых же танцах присматриваются и быстренько определяются, с кем проводить весь срок. Но кое-кто еще остался. Советую обратить внимание на мою соседку за столом. Двадцать семь лет, замужем, поэтому никаких осложнений, очень хочет завести роман, потому что, кроме мужа, никогда не имела ни одного мужчины. И главное ее преимущество — живет в одноместном номере, большинство живут в двухместных, а это всегда надо соседа или соседку просить пойти погулять…
— Я живу тоже в одноместном.
— Значит, кто-то с тобою может провести почти медовый месяц. Ты женат?
— Не женат.
— Никому об этом не говори. К женатому меньше претензий, к тому же некоторые женщины брезгливые. Если не женатый, то спит со всеми подряд, от такого можно что-нибудь и подхватить.
— А если женщина очень понравится и отношения захочется продолжить?
— И продолжай.
— А она с женатым романа не захочет. Есть же очень нравственные женщины.
— Если очень нравственная, значит, дура. Если женщине нравится мужчина, ей плевать, женат он или не женат. Женатого можно развести. Извини, у меня массаж.
— Никогда еще не делал массажа.
— Какие твои годы! Все еще будет. Здесь массажистки скорее просто гладильщицы. Но за неимением лучшего пусть хотя бы погладят.
Вечером он увидел ее на танцах. Как только включили магнитофон и зазвучал вальс — почему-то во всех домах отдыха и санаториях танцы всегда начинались с вальсов, — еще крепкий ветеран войны сразу направился к Лоре. Рядом с нею стояла, вероятно, ее соседка по столу. Соседка напоминала сразу всех женщин, которые работали на строительстве домов, дорог, стояли у конвейеров. Широкогрудые и низкорослые; может быть, только женщины с такими фигурами могли выносить физические нагрузки, с которыми не справлялись и многие мужчины.
Он осмотрел отдыхающих. В несезон путевки, вероятно, давали старикам-пенсионерам, работницам со стажем и специалистам вроде него, которым весну, лето и осень положено быть на своем месте, на сельхозработах.
Танцевали и молодые девицы, может быть из местных.
На следующий танец он опередил ветерана войны и пригласил Лору.
— На мою соседку обратил внимание? — спросила Лора.
— У меня в подчинении таких теток с десяток, и никогда не возникало желания завести с ними роман.
— Почему?
— Мне кажется, есть женщины для тяжелых физических работ, а есть для легких романов.
— Женщина для тяжелых физических работ — это извращение. И для легких романов тоже.
— Возможно, — согласился он. — Но в жизни так. А вы уже определились?
Читать дальше