Борис Васильев - Князь Святослав. Владимир Красное Солнышко

За поворотом неожиданно выдвинулась из коридорной тьмы мужская фигура, и Свенельд сразу остановился, привычно положив руку на рукоять меча.

— Кто?

— Не гневайся, великий воевода, что пресек путь твой, — ответил тихий голос. — Но мой отец не велел мне часто мелькать пред очами. Мое имя — Неслых.

— Идем к свету, Неслых, — сказал воевода. — Я должен увидеть твое лицо.

Они молча дошли до перекрещения переходов, где было достаточно света, и шедший впереди Неслых остановился на самом освещенном месте.

Перед Свенельдом стоял худощавый, среднего роста мужчина лет тридцати с покатыми плечами, в которых опытному глазу виделась недюжинная сила. Но лишь опытному. Человек ненаблюдательный отметил бы только общую унылость вида и странное выражение глаз. Казалось, они вообще не отражали солнечного света. Просто два темных провала с острыми колючками зрачков. И Свенельд понял, что друг одарил его мощной поддержкой: в прижитом им сыне жила незаметная, ни в чем вроде бы особо не выражавшаяся мощная воля.

— Ты — мой хозяин, — тихо сказал Неслых. — Так приказал мой отец. Повелевай.

«Не хотел бы я оказаться его врагом», — почему-то весело подумал воевода. И сказал:

— Пока — великокняжеская дума. Кто с кем кучкуется, кто дружит семьями, о чем шепчутся и о чем думают.

Неслых молча склонил голову.

— Когда великая княгиня поедет в объезд славянских земель, ты выедешь в Новгород с десятком моих воинов и сделаешь так, как повелит тебе десятник.

Неслых еще раз молча склонил голову.

— На людях мы с тобой встречаться не будем. Если вдруг понадобишься, тебе скажут. Ступай.

— Дозволь слово молвить, великий воевода.

— Говори.

— Я всегда выполнял поручения своего отца Берсеня с помощью двух десятков своих верных друзей. Все они оправдывают мое имя.

— Все — Неслыхи?

— Все, великий воевода.

Свенельд усмехнулся.

— Подбери еще тридцать Неслыхов для неслышной службы, — он достал кожаный мешочек. — Это требует платы и роты на верность лично мне.

— Будет исполнено, великий воевода.

Неслых двумя руками принял кисет с золотыми, низко склонил голову, отступил в сумрак перехода и будто растворился в темноте.

Ольга не только обладала глубоким умом, волей и уменьем взвешивать свои и чужие поступки. Она была не просто любимой дочерью великого конунга русов, но и единственным его ребенком, а потому Вещий Олег вопреки всем обычаям, запрещавшим женщинам повелевать мужчинами, упорно и последовательно готовил ее к высокому месту владычицы Киевского княжества. Ольга, когда был жив отец, присутствовала на официальных встречах и даже на тайных советах Боярской думы. И высокий пост правительницы при малолетнем сыне был для нее естественен. Она была на своем месте и всегда знала, что и как должна говорить, советовать и приказывать неукоснительно исполнять принятые ею решения. Не случайно во всей Европе ее называли королевой русов.

В этот раз все было как всегда, а Ольга с трудом заставляла себя вести Боярскую думу. Спрашивала, отвечала на вопросы, что-то советовала, над чем-то велела подумать, а внутри копошился проклятый вопрос, что же теперь делать…

Да, необходимо зайти к греку-священнику, выведать у него самую страшную клятву христиан. Потом поехать в земли Великого Новгорода, а оттуда — в скит к христианкам. Но сначала в Новгород. В Новгород! И это надо подготовить сейчас, чтобы не вызвать потом удивленных вопросов.

— Вы все время толкуете о том, что славян надо примучивать. То радимичей, то вятичей, то северян. Вашим дружинникам нужен безнаказанный грабеж, а вам — пленные, которых вы продаете византийским купцам как рабов. Если мы будем идти таким путем, Киевская Русь погибнет. Потому что доведенные до отчаяния славяне похватают дубины и, в конце концов, перебьют всех русов до последнего. Перебьют ваших жен и детей, а то и, следуя вашему примеру, продадут их на рынках рабов в Кафе или в самой Византии. Вы этого хотите? Нет?.. Тогда я, как соправительница при малолетнем великом князе, внуке Рюрика, повелеваю вам с сего дня прекратить полюдье и все виды поборов и разбойных набегов на славян.

— А чем мы будем платить своим дружинникам? — зло спросил седоусый боярин с чубом на бритом черепе. — Может быть, княжеская казна возьмет на себя это ярмо?

Боярина звали Альбартом, славяне переиначили его имя в Барта, да так это за ним и закрепилось. Клан его не во всем поддерживал Олега, и Вещий великий князь не включал его в Боярскую думу. Однако Игорь, едва оседлав власть, тотчас же ввел Барта в ее состав, а положение Ольги как соправительницы при малолетнем сыне Святославе не позволяло идти на открытую ссору с весьма могущественным боярином. До сей поры Барт вел себя весьма сдержанно, но в этот раз решил, видимо, показать клыки. Может быть, потому, что Свенельд — соправитель Ольги — сегодня отсутствовал. Он увел дружину на южные рубежи, где опять показались дерзкие кочевые орды.