Борис Васильев - Князь Святослав. Владимир Красное Солнышко

Он опять выдержал продуманную паузу. И стол тотчас же взорвался возмущенными криками:

— Помним!.. Помним!..

— Перед глазами стоят!..

— И до смерти стоять будут!

— Будут, — убежденно сказал Ярослав. — Будут!.. Немыслимое злодеяние сотворил великий князь Владимир! Он живьем сжег ваших матерей, детей, отцов!.. Какая кара должна его ожидать?

— Смерть!

— Смерть, — негромко, но очень весомо подтвердил сын великого киевского князя.

Только переговорив с ополченцами и подготовив дружинников, князь Ярослав потребовал созыва Большого новгородского совета. Он должен был состояться через четыре дня, и эти четыре дня Ярослав провел в своем дворце, основательно продумав не только каждое свое слово, но и каждое — по возможности — слово новгородских властей и представителей свободных граждан Новгорода.

При этом он нашел время поговорить с наблюдательным Звезданом.

— В Киеве тебя никто не знает?

— Никогда в нем не был.

— Это хорошо.

Звездан молча пожал плечами.

— У тебя есть глаза, чтобы остро видеть, уши, чтобы внимательно слушать, и язык, чтобы молчать. Ты будешь смотреть и слушать, а говорить станешь только для того, чтобы ловить слухи. И передавать их мне.

— Я не умею писать.

— Буду высылать тебе связных, которым ты будешь все рассказывать. Что увидел, что услышал, о чем говорят люди. Ты понял меня?

— Да, князь новгородский.

— Подбери себе человек десять — двенадцать. Таких же глазастых и умеющих слушать да помалкивать.

— Понял.

— Ты должен быть очень внимательным и осторожным. Завтра тебя и твоих людей переправят в Киев.

На это «завтра» был назначен и большой новгородский совет под руководством посадника. Совет состоял из древних владык Господина Великого Новгорода, его «Золотых поясов», командиров дружин и ополчения, представителей купцов — в первую очередь тех, кто вел зарубежную торговлю, — а также свободных граждан Новгорода, ремесленников, мелких торговцев и людей именитых, как издревле назывались наиболее состоятельные из мещан.

Новгородский князь чуть опоздал на Совет, что было сделано вполне сознательно. Опоздание наместника великого киевского князя не могло не вызвать удивления у присутствующих. А удивление способно перерасти и в некий зачаток смятения, на что очень надеялся князь Ярослав.

— Можно начинать? — несколько растерянно спросил у него посадник.

«Не зря опаздывал…» — подумал Ярослав и принес свои извинения высокому собранию.

— Прошу, посадник.

— Испросим же благословения церковного владыки…

Сразу вскочили командиры дружин ополчения:

— Нет!

— Долой!

— Вон церковников! Вон!..

— Но как же… — растерянно начал было посадник.

— А надобно просто вспомнить, как вас крестили киевляне, посадник. Путята крестил мечом, а Добрыня — огнем! — громко сказал Ярослав. — Так, дружины?

— Так!..

— Огнем и мечом!

— А сколько погибло женщин, детей, стариков!..

— Начать нужно не с благословения церкви, запятнавшей в Новгороде свое имя, а хотя бы с того, чтобы не выплачивать Киеву ежегодную дань! — предложил новгородский князь.

Закричали не только дружинники, но и купцы, ремесленники, мастера и подмастерья.

— Верно!

— Правильно сказано! Правильно!

— Не давать дани Киеву!

— Посчитаться с ним надо! Посчитаться!..

И вдруг хором:

— Не… давать… дани!..

— Слышишь решение Совета, посадник? — спросил Ярослав. — Так решено: Господин Великий Новгород более не дает ежегодной дани Киеву!

— Великий киевский князь Владимир никогда не простит этого Новгороду, — сказал посадник. — Ты хочешь новых жертв, новых мечей и новых пожаров?

Зашумел Совет. Пока еще негромко.

Ярослав поднял руку. Все смолкли. Все согласные и все несогласные.

— Значит, надо наращивать силу наших дружин. На это нужны деньги. Много денег. Обложи дополнительной данью все состоятельные сословия Новгорода.

Теперь зашумели погромче. В зале собраний не было бедных, и предложенная новгородским князем мера в первую очередь била по карманам присутствующих.

Но тут закричали дружинники:

— Обложить богатеев!

— У нас проржавевшие брони и изношенные мечи!

— Тихо! — крикнул Ярослав. — Не захотят дать миром, возьмем силой!

Примолкли все. И богатеи, и дружинники.

— Я верну Господину Великому Новгороду его былую мощь и мировую славу. Его корабли с новгородскими знаменами над мачтами и с множество товаров в трюмах снова поплывут во все европейские гавани. Они вернут затраты сторицей. Скупость ничего не наживает, наживает только торговля, и я не прошу с протянутой нищенской рукой у вас золота, я одалживаю его под огромные барыши.