Вадим Давыдов - Год Дракона

– Ах, вот как…

– Да. Именно так. Свобода и народовластие – только тогда, когда каждый и все это поймут. Потому что наша цивилизация – это цивилизация, выстроенная людьми, пребывавшими в страхе Божьем. По крайней мере, все ее ценности и основы заложены тогда, когда это еще было. И сейчас… Сейчас мы просто проживаем это наследство. И когда оно закончится…

– Наступит хаос.

– Совершенно верно. А потом цивилизация возродится снова. Так уже было… Только одно «маленькое но» есть во всем этом цикле, пани Елена. Я не желаю видеть, как цивилизация, моя цивилизация, в основе которой лежат идеалы свободы, рухнула. Я желаю непременно ее сохранить. И двинуть дальше. Подойдите ко мне, пани Елена.

– Что?!

– Подойдите ко мне. Пожалуйста. Я не кусаюсь…

Она поднялась с дивана и, все еще не понимая, чего он хочет от нее, подошла к необъятному окну кабинета и встала рядом с Майзелем. Он положил руку Елене на плечо, – она вздрогнула, хотя в этом жесте и прикосновении не было никакого намека на интим. Она вздрогнула, но не отстранилась. И Майзель, кивнув и улыбнувшись, оценил это:

– Посмотрите вниз, пани Елена. Вам нравится то, что вы видите?

Внизу, сверкая огнями фонарей и машин, светясь окнами домов, широко и привольно раскинулась Прага, – город ее детства, город любви, город милых, приветливых, полных собственного достоинства людей, город улочек и маленьких средневековых площадей, город уютных ресторанчиков и пивных погребков, город славной и отчаянной борьбы за свободу с теми, кто хотел ее отнять – турками, шведами, нацистами, большевиками, город святого Вацлава, город прекрасных и мудрых легенд, столица Священной Римской Империи, город королей и мастеров, город, словно исполнивший древнее пророчество и засверкавший вновь, как огромный алмаз в короне планеты, город, с которым столько всего было связано в судьбе и жизни Елены…

Она кивнула, потому что не могла произнести ни слова. Потому что любые слова прозвучали бы сейчас либо выспренно, либо глупо.

И Майзель снова кивнул:

– Мне тоже. Потому что мои предки тоже строили это, – он медленно обвел рукой панораму внизу. – Эти города, эти дороги, эти великие торговые пути, соткавшие континент в единый организм… Вместе с вами, пани Елена. Вы не хотели понять, что мы с вами заодно, что мы любим то же, что любите вы, что мы вместе строим наш общий дом, в котором так удобно и весело будет жить… Вы прогоняли нас, убивали и жгли, а мы возвращались и по-прежнему жили среди вас, не смешиваясь с вами, но любя вас, как дорогих, но неразумных детей… Потому что вы и есть наши дети, поверившие в спасение, которое призывал отчаянный юный рабби, не желавший мириться с несправедливостью, и ученики которого, назвав его Мессией, разнесли веру в его правоту по всему свету… Мы принесли в этот мир суровую правду о едином Боге, властелине Вселенной. А вы… Вы понесли ее дальше. Мы с вами, пани Елена. В пути было много всего… И страшного тоже. Но посмотрите, каким стал этот мир. И я не позволю этому исчезнуть. Это наше. И это мое…

Нежно– розовый свет заката, струившийся через окно, заострил черты его лица, тем самым придав произносимым словам еще большую силу. Майзель говорил тихо и с такой страстью, что Елена вдруг поняла, или, скорее, почувствовала, как он серьезен. Нет, в этот момент она еще не верила ему. Но она почувствовала его, и это ощущение контакта по-настоящему удивило ее. Она даже головой тряхнула, отгоняя наваждение…

Она вернулась назад, снова присела на диван и отпила еще немного ликера:

– Вы сказали, что их величества просили вас поговорить со мной. Вы мне интересны, и я могу честно признаться… Я была просто вне себя от бешенства, потому что подобраться к вам совершенно невозможно. Я не привыкла к такому. Я всегда добиралась до тех, с кем желала встретиться. Это моя профессия, которую я люблю. Но вы… Вы просто смеетесь над всеми. И все прижаты вашим могуществом так, что на мои просьбы организовать нашу встречу очень разные и очень влиятельные персоны либо отшучивались, либо сворачивали разговор. Так не бывает. Вы не можете всех просто игнорировать… Такого никто не потерпит, мы ведь живем в мире, где так все переплелось, и вы не можете быть абсолютно независимым…

– Могу. Обязательно.

– Ну да, конечно… Я сейчас не об этом. И вдруг я узнаю, что король, которого вы сами придумали и создали из ничего, просит вас о чем-то, и вы не можете ему отказать… Вы хотите, чтобы я поверила в эту чушь?