Вадим Давыдов - Год Дракона

– Да, Дракончик…

– И ты будешь уплетать творог с молоком за обе щеки, слушать спокойную классическую музыку, рассказывать малышу в животе исключительно добрые сказки и получать одни сплошные положительные эмоции. Никакой работы, никаких командировок, никаких стрессов. Никаких сигарет! Поняла?

– Да, Дракончик… – Елена всхлипнула и поднесла насквозь промокшую салфетку к лицу. Как у всех тонкокожих женщин, от слез у нее мгновенно припухали веки и краснели крылья носа. – Да, Дракончик… А если это малышка?

– Да какая, на хрен, разница?!?

– Да, Дракончик…

– Да что ты заладила, ей-богу, – «да, Дракончик, нет, Дракончик»?!? – он отобрал у нее мокрый платок и швырнул его за спину. – Ты понимаешь вообще, что произошло?!

– Нет, Дракончик… Ой…

– Так. Завтра – полное обследование. А сейчас поехали домой.

– Нет. Я останусь с Сонечкой.

– Сонечка спит. По крайней мере, до утра. Пожалуйста, Елена.

– Это там случилось. Там, в горах… Помнишь?

– Помню.

– Дракончик…

– Что?

– Ты меня отмазал, да?

– Что?!

– Марта сказала… Тогда еще… Так и сказала – он тебя отмажет… и с Богом добазарится… Откуда она знала, Дракончик?!

– Я не знаю. Я ничего такого не делал. Я просто тебя любил. Я люблю тебя, елочка-иголочка… Ты даже не представляешь себе… Что? Что ты, мой ангел? О, нет, пожалуйста, только не это! Ну, Елочка, ну все же уже хорошо, ну что ты, родная моя птичка, не плачь, не плачь…

– Ты сказал… Ты наконец-то это сказал… Боже, вот что должно было случиться, чтобы ты это сказал…

Он прижимал ее к себе, целовал ее мокрое от слез лицо, в которое никогда не мог наглядеться… Сначала я решил, что этого уже никогда не будет с нами, думал он. Потом я думал, что я тебя потерял… Господи, если бы я тебя потерял…

– Нет. Я люблю тебя не потому, что это случилось. Это случилось потому, что я тебя люблю…

Он влетел во дворец, как ураган. Гвардейцы только и успели, что раскрыть ему двери, иначе он, не задумываясь, сорвал бы их с петель:

– Все вон! Величества, высочества, ахой…

Вацлав, Марина и младшие дети ужинали. При виде всклокоченного Майзеля они так и застыли с вилками у ртов. Первым опомнился король:

– Ты что? Что-то случилось? С Сонечкой что-то?! Дети, идите к себе, нам нужно поговорить…

Майзель дождался, пока воспитательница уведет девочек, и плюхнулся в кресло. Марина и Вацлав смотрели на него с нарастающей тревогой, – таким они еще никогда его не видели. Даже когда чуть не началось…

– Говори давай! – рявкнул Вацлав.

– Елена… Елена беременна.

– Срань Господня, – крякнул Вацлав и перекрестился.

– Пресвятая Дева Мария, – прошептала Марина и тоже осенила себя крестным знамением. – Господи, Данечку, счастье-то какое…

– Да погоди ты причитать, – поморщился Вацлав. – Это точно?

– Угу.

– Сколько?!

– Два месяца. Почти…

– Значит, когда она в Минск…

– Она не знала.

– Ну, еще бы…

– Она в самом деле не знала.

– У нее так давно ничего не было, Вацек, – тихо проговорила Марина. – Она действительно могла просто не понять…

– Так женись, обормот!!!

– Вацек, перестань, – к Марине полностью вернулось самообладание. – Где она?

– Дома…

– Вацек, прикажи отвезти меня туда. Вы пообщайтесь, а я побуду с ней. – Она повернулась к Майзелю: – Ты как посмел ее сейчас одну оставить, шлимазл [71]?!

– Я… Откуда ты это слово знаешь?!.

– А, – Марина махнула рукой, – мужчины. Что с вас взять… Только и умеете, что политикой заниматься. Вацек, я поехала. Проследи, чтобы девочки вовремя легли!

– Ну? – сказал Вацлав, когда Марина умчалась. – Чего делать-то собираешься, герой-любовник?

– Величество…

– Да я уже сколько лет как величество. Ты-то?!.

– Да не знаю я!!! – рявкнул Майзель.

– Чего ты не знаешь?! – рявкнул в ответ король. – Вам что, по шестнадцать лет?! Что за мать твою так?!

– Величество, чего ты разорался?! Ты думаешь, я не понимаю…

– А ты думаешь, я не понимаю?!? Сейчас начнется вся эта свистопляска с этим, как его называют, – Вацлав досадливо пощелкал пальцами в воздухе. – Как, черт подери, называется это процедура объевреивания?!

– Гиюр. Не будет никакого гиюра, величество…

– А, все едино… Вырубит тебя из работы черт знает насколько! Столько дел, Данек, столько дел, все только начинается… И малышка… Твою мать, Дракон… Я тебя просил поработать с интеллигенцией. А ты взял – и, шутка сказать – совесть нации обрюхатил…