Вадим Давыдов - Год Дракона

– Ты будешь что-то писать?

– Обязательно.

– Чего ты сияешь?!

– Ничего. Это просто опять цитата.

– Боже ты мой, Елена…

– Я должна. Я должна рассказать об этом. Ради него. Ради людей. Ради нас всех. Они просто не могут ничего объяснять, потому что они скорая помощь, а не сериал про скорую помощь. Понимаешь? А мы… Мы их не поняли и испугались. И продолжаем держаться за наш испуг, потому что так нам проще и понятнее. Это неправильно. Несправедливо… – Елена закурила снова, даже не притронувшись к принесенной еде. – Ты сейчас не обращай на меня внимания, хорошо, Полечка? У меня такое творится в голове и не только, что я не могу говорить членораздельно. Мне хочется все выпалить одним предложением, но я не могу. Это должно отстояться, отлежаться, распасться на какие-то внятные слова…

– А король?

– Что король?

– Они в самом деле друг к другу кофе попивать ездят?

– Да. Сама при этом присутствовала, – улыбнулась Елена. – Дети – спать, а мы – на кухню…

– Ты… ты что… ты тоже?! И в каком качестве?

– В качестве стратегического партнера, – Елена усмехнулась. – Очень даже нормально. Никаких церемоний. Милейшие люди. Особенно ее величество. С королем нам не так чтобы уж есть о чем поговорить… А с ней… Как будто мы с ней сто лет знакомы. Разговор с полуслова начался и никак не закончится, знаешь ли. А от детей я просто без ума… И эти двое… Они не просто друзья, Полечка. Это… Я вообще не знаю, как это объяснить. Даже не как братья. Они как две руки или два глаза. И разговаривают они так друг с другом… Какими-то полупредложениями. Один за другого фразы договаривает. Или надевают эти японские доспехи и начинают лупить друг друга палками. И орут… Два бешеных огурца. Никогда не видела, чтобы мужчины вот так…

– Еленушка. Тайм-аут. Умоляю.

– Конечно, Полечка, конечно…

– Ты поешь. Правда. Это надо сначала жевать, потом глотать. Не перепутай, ладно?

– Постараюсь, – хмыкнула Елена.

– Он слова-то хоть говорит?

– Говорит, – на лице Елены мелькнуло что-то. – Почти все…

– Ах, так…

– Нет, Полечка… Просто у него это так тоже, кажется, первый раз. Мы ведь все боимся ошибиться. Это так больно потом… Он не хочет, чтобы было больно. Я понимаю. Хорошо понимаю…

– Что значит – «у него тоже»? А у кого еще? У тебя? – Елена кивнула несколько раз быстро-быстро. – Ах, Боже, Еленушка… Конечно… Если так, тогда… какая тогда разница, что про него говорят…

– Правильно про него говорят. Он такой. И не такой. Он чудовище. Но внутри… Там, внутри, на самом деле… Там маленький мальчик, который хочет всех полюбить. И чтобы его полюбили.

– Ничего себе любовь…

– Полина… Лишь тогда дело можно назвать настоящим, когда под ним струится кровь. Не может быть по-другому.

– Да, хорошо, но что же они вытворяют…

– Ты даже не представляешь себе, что они вытворяют. Это просто не лезет ни в какие ворота. Они совсем иначе воспринимают действительность, Полина. Не как данность, а как вариант.

– Что это значит?

– Как вариант, понимаешь? Им не нравится так, как им дано. И они берут и вводят переменные или постоянные. Меняют условия задачи. Чтобы заранее придуманное решение было правильным.

– Это что, хорошо?!

– Это потрясающе.

– Да уж…

– Мы просто живем внутри раковой опухоли, Полина. То есть не мы… Весь мир. И вдруг, каким-то совершенно непостижимым образом, внутри этой раковой опухоли снова начали расти здоровые клетки. И раздвигать опухоль, пожирать ее. Как фагоциты. Как антибиотики. Конечно, раковая опухоль просто вне себя от бешенства и страха…

– Это Майзель-то – антибиотик?!

– Угу. И еще какой…

– Ну, ладно. Пусть рак, ладно. А можно… Я не знаю, – операцию сделать? Или все, в морг? Они же не операцию делают. Они больного, если следовать твоей метафоре, лупят по голове дубиной. С ядерным шишаком, кстати.

– А если больной еще и душою скорбен? Не понимает, что ему нужно лечь на стол и позволить надеть на себя маску для наркоза? И вокруг беснуется толпа дикарей, тоже, кстати, не с пальмовыми ветвями в руках? Что, лекцию читать, о достижениях современной медицины рассказывать? Очередь поверх голов, больного в нокаут. И вперед. И смелостью надо обладать вполне хирургической, чтобы в такой обстановке сориентироваться…

– Елена, поверх голов очередь. Не промеж глаз…

– Жрецам – промеж глаз. Остальным – поверх голов.

– Ой-ой, Еленушка. Ой-ой-ой. Ты точно тронулась.

– А вот это вряд ли, – и Елена опять так просияла, что Полина поняла – еще одна цитата.