Джузеппе Д`Агата - Memow, или Регистр смерти

— Одно хочу выяснить сразу же. Как вам удалось… Я хочу сказать, как вы сумели попасть туда на работу, словом, как заставили обратить на себя внимание?

Аликино сделал неопределенный жест:

— Как бы это сказать? Случай, обстоятельства.

— Но я ведь тоже толковый человек. И доказал это. Вы что думаете? Несколько радиоперехватов, которые потом были использованы для сокрушительного удара по нашему терроризму, — это я расшифровал.

— Знаю.

— А, знаете?

— Иначе что же я за профессионал.

Дарио бросил взгляд на экран, где беззвучно происходили какие-то события.

— Моя жена тоже очень толковый человек. Леда. Я познакомился с ней на этой почве. Это вы тоже знаете?

— Конечно.

— Это самая пустяшная информация. Ее можно получить даже через портье. Нас с Ледой объединила одна и та же страсть к шпионажу. Мы обменивались книгами, нет, не романами, а мемуарами настоящих шпионов.

— Мата Хари, Дрейфус…

— Вы тоже этим увлекаетесь?

— Нет.

— А я с самого детства. Но… — Он закурил, держа сигарету дрожащими пальцами.

Аликино решил, что стоит подогреть в нем желание излить душу.

— И до сих пор никто не предлагал вам работать, скажем так, постоянно?

Дарио безутешно опустил голову. Его отчаяние, казалось, можно было потрогать руками.

— Я чувствую себя безработным, особенно теперь, когда не стало Пульези. И нет никакого учреждения, куда я мог бы обратиться насчет такой работы. Мне кажется, я просто схожу с ума всякий раз, ломая голову, как же становятся профессионалами вроде вас. Спрашивается, разве недостаточно для этого настоящего, можно сказать, врожденного призвания?

— Очевидно, недостаточно. Если бы каждому удавалось делать то, к чему он призван, думаю, мир завертелся бы в другую сторону.

— Вы так и не хотите объяснить мне, как стали профессионалом? Вы предложили кому-то свои услуги?

— Как правило, никогда не следует самому предлагать себя.

— Это верно. Понимаю. Беда в том, что мне неловко перед Ледой. Она так верила всегда, что я сделаю блестящую карьеру, так ценила мои возможности. Она помогала бы мне, вместе мы могли бы далеко пойти.

— Даже итальянская разведка не обратила на вас внимание?

Он покачал головой, отводя взгляд. Казалось, еще немного и он расплачется. Аликино захотелось по-дружески похлопать его по плечу, но он удержался.

— Ладно, не отчаивайтесь. Не стоит.

На экране телевизора продолжался полицейский детектив. Без звука его, пожалуй, еще можно было смотреть. Дарио сжал рюмку и решительно заговорил:

— Вы догадываетесь, зачем я попросил вас прийти сюда?

— Думаю, догадываюсь, коль скоро я Адонис, а вы Орфей.

— Перестаньте изображать ментора и держаться так высокомерно. Вам не пристало шутить.

— Я и не шучу.

— Я помог Пульези. Думал, еще одна услуга пойдет мне на пользу. Заслужу почетное звание, не так ли?

— Надеюсь, вы его получите.

— Но оно-то меня как раз меньше всего интересует. И тут я буду стоять до конца. На этой истории я хочу заработать деньги, много денег. Деньги могут утешить, и даже очень неплохо, вы не находите? Спрашиваю об этом вас, потому что именно от вас собираюсь получить их. Похоже, ваши шефы не скупятся на расходы.

Аликино терпеливо вздохнул.

— Вы знакомы с моими шефами?

— Вам нравится смеяться надо мной?

— Даже я их не знаю, не беспокойтесь. Полагаю, приятель, что у вас очень смутное, чисто литературное представление о профессии, которую вы задумали избрать для себя. Не обольщайтесь: на расходы скупятся все.

— Это ваши проблемы. — Он достал откуда-то небольшой магнитофон и положил его на стол. — Человек, убивший комиссара Пульези и заставивший его навсегда замолчать, — а я не сомневаюсь, что это сделали вы, Адонис, — не сумел завладеть этой пленкой. А я сумел.

Он, несомненно, был прав. Адонис не смог отыскать пленку, хотя и перевернул вверх дном обе квартиры комиссара, а шпион-дилетант, действуя самостоятельно, смог. Он проделал отличную работу, ничего не скажешь. Он действительно заслуживал лучшей участи и лучшего будущего, которое принесло бы ему удовлетворение.

Насмешливая улыбка появилась на худом лице Дарио.

— Пульези уже давно пользовался моими техническими знаниями, это он-то, маньяк во всем, что касается звукозаписи. Теперь могу это сказать — он любил записывать свои, ну… словом, совокупления. Записи, которые казались ему наиболее удачными, он передавал мне, а я обрабатывал их, ну да, делал еще более эротическими. Обогащал звук, добавляя фоном некоторые акустические эффекты. Понимаете, о чем идет речь?