Курт Воннегут: Без Родины

Джо бросился догонять, пристроился в конец строя, где он целеустремленно и твердо шагал несколько минут. Потом он снова начал отставать, пытаясь уловить своим маленьким умом какой-нибудь смысл во всех этих лишенных смысла словах: солдат… немцы… американцы… твой народ… чемпион… Бомбардировщик Браун… больше воды, чем ты когда-либо видел.

— Сестра, — сказал Джо, — а правда, американцы такие же, как я? Они темнокожие?

— Некоторые — да, некоторые — нет, Джо.

— А много таких же людей, как я?

— Да, очень много.

— Почему я их не видел?

— Никто из них не приходит в деревню. У них свои дома.

— Я хочу туда.

— А ты разве не счастлив здесь, Джо?

— Да. Но Петер говорит, что мое место не здесь, что я не немец и никогда им не буду.

— Этот Петер! Не обращай на него внимания.

— Почему люди улыбаются, когда видят меня, заставляют меня петь и разговаривать, а потом смеются, когда я это делаю?

— Джо, Джо! Смотри скорее, — сказала монахиня. — Видишь, вон там, на дереве. Видишь маленького воробушка со сломанной лапкой. О, бедная храбрая маленькая птичка — но он все равно здорово держится. Видишь его, Джо? Прыг-прыг, чик-чирик.

Одним жарким летним днем, когда шествие проходило мимо мастерской плотника, плотник вышел, чтобы встретить Джо новым известием, которое удивило и испугало его.

— Джо! А Джо! Твой отец в городе. Ты его еще не видел?

— Нет, сэр, я не видел, — сказал Джо. — Где же он?

— Он дразнит тебя, — резко сказала монахиня.

— Ты увидишь, что я не дразню, Джо, — сказал плотник. — Будь повнимательней, когда будешь проходить мимо школы. Присмотрись туда, вверх по склону в лес. Ты увидишь, Джо.

— Интересно, где бы это мог быть наш маленький друг воробушек, — бодро сказала монахиня. — Боже мой, надеюсь, его лапка заживает, а ты что думаешь, Джо?

— Да-да, конечно, сестра.

Она долго еще продолжала без умолку говорить о воробушке, облаках, цветочках, пока они шли к школе, но Джо ее не слышал.

Лес на склоне за школой казался тихим и покинутым.

Но Джо заметил, как массивный темнокожий человек, обнаженный до пояса и с пистолетом, спускается с дерева. Человек выпил из фляги, вытер губы тыльной стороной ладони, усмехнулся, с презрением глядя сверху на мир, и снова исчез в сумерках леса.

— Сестра! — задыхаясь проговорил Джо. — Мой отец, я только что видел отца!

— Нет, Джо, ты никого не видел.

— Он там, в лесу. Я видел его. Я хочу пойти туда, сестра.

— Он не твой отец, Джо. Он тебя не знает. Он не хочет тебя видеть.

— Он из моего народа, сестра.

— Ты не можешь пойти туда, Джо, и ты не можешь оставаться здесь, — она взяла его за руку и повела за собой. — Джо, ты ведешь себя, как несносный мальчишка.

Джо молча послушался. Он молчал весь остаток пути, который пролегал по другому маршруту, подальше от школы. Никто другой не видел его замечательного отца и не верил, что он сам его видел.

Только во время молитвы вечером он разрыдался.

В десять часов молодая сестра обнаружила его койку пустой.

Под огромной натянутой сеткой, усеянной лоскутами, артиллерийская установка стояла врытой посреди леса, черная и замасленная, ее дуло уперлось в ночное небо. Грузовики и остальная батарея стояли спрятанные выше по склону.

Джо наблюдал и дрожа слушал в слабом укрытии скудного кустарника, как солдаты, неразличимые в темноте, окапывались вокруг своего орудия. Слова, которые до него доносились, ничего не значили.

— Сержант, зачем нам окапываться, если мы утром выступаем, и вообще это просто маневры? Мы ведь могли бы поберечь силы, просто немного перевернуть землю вокруг, чтобы выглядело, будто мы копали, если в этом вообще есть смысл.

— Насколько я знаю, парень, смысл в этом может появиться к утру, — сказал сержант. — Так что давай, марш, одна нога здесь — другая там. Понял?

Сержант вышел на освещенный луной участок, руки на поясе, его здоровые плечи расправлены, вылитый император. Джо увидел, что это тот самый человек, которым он восхищался сегодня днем. Сержант с удовлетворением прислушивался к звукам лопат, ворочающих землю, и вдруг, к ужасу Джо, направился прямо к тому месту, где он прятался.

Джо не пошевелился, пока огромный сапог не заехал ему в бок.

— Ах!

— Это еще кто? — сержант поднял Джо с земли и поставил его на ноги. — Бог мой, мальчишка, а ты что здесь делаешь? Двигай отсюда! Иди домой! Здесь не место для игр, — он посветил Джо фонариком в лицо. — Во блин, — пробормотал он. — Это еще откуда? — он держал Джо на расстоянии вытянутой руки и тихонько тряс его, точно тряпичную куклу. — Парень, ты как сюда попал — приплыл что ли?