Дэвид Бэддиэл - Сука-любовь

Фонари, освещающие набережную южного берега Темзы, только зажглись. И Вестминстерский мост, словно по волшебству, стал нарядным и праздничным. Тэсс остановилась на середине моста и посмотрела вниз; под нею прошел буксир, своим носом разделяя реку пополам, словно раздвигая занавес на водной сцене.

Тэсс взглянула на часы: шесть двадцать. Вик должен был появиться к половине седьмого. Она еще раз посмотрела вниз на отражавшую свет фонарей темную гладь Темзы и пошла дальше, мимо развязки на Ватерлоо и потом по Вестминстер-Бридж-роуд, испытывая почти болезненное ощущение от того, как быстро Лондон снова принял прозаичный вид.

Вернувшись домой, Тэсс прямиком направилась в душ. Вик, знала она, опоздает минимум на двадцать минут. У нее было время. Она подставила голову под струю воды, которая оказалась слишком горячей. Почувствовав боль, Тэсс решила уменьшить температуру, но передумала: точка равновесия между горячей и холодной водой на смесителе ее душа была такой трудноуловимой, что оставалось только гадать, есть ли она вообще; малейшее движение в сторону синего цвета, она была уверена, вызовет лавину льда.

Приняв душ, она потянулась за висевшим на двери халатом. В последнее время апатия охватывала Тэсс все чаще и чаще. И вот теперь она даже не стала вытираться полотенцем, а сразу завернулась в халат. «В конце концов, он сшит из того же материала, что и полотенце», — решила Тэсс.

Собираясь подпоясаться, она увидела свое отражение или, точнее говоря, фрагменты своего отражения в незаконченной мозаике покрытого испариной зеркала. Тэсс распахнула полы халата и начала разглядывать себя. «Я бы добилась большего, будь я выше», — часто думала Тэсс. В результате раздумий она пришла к выводу, что рост — это обман зрения, но обман очень искусный, раз весь мир, казалось, принимал его на веру. Рост всех предположительно «красивых» женщин планеты превышает метр восемьдесят. А если представить их меньше сантиметров на тридцать, на полметра? То же лицо, те же пропорции, но просто меньше ростом. Тут же они покинут лигу суперкрасавиц.

Тэсс смотрела на свое тело и удивлялась, что было не так: что было не так между Виком и ею. Тэсс чувствовала, что у него с кем-то роман, но не знала, как об этом сказать. Обычных намеков Вик не понимал. Он не потерял интереса к сексу с ней, но это ничего не значило. Вик мог трахаться с кем угодно и когда угодно. Он был невнимателен, но он всегда был невнимателен, постоянно имел вид человека, погруженного в собственные мысли.

Ей не нравилась мысль, что у Вика роман на стороне, и она предвидела самодовольные «ну-я-же-говорил» тех людей, которые пытались предостеречь ее еще в начале их знакомства Именно поэтому она до сих пор не вызвала Вика на разговор.

Она посмотрела пристальней на себя. Ей казалось, что она, даже несмотря на обман зрения по поводу роста, была в полном порядке. Ее мысли о себе, в физическом плане, были в целом позитивными, инстинктивно избегавшими приуменьшения собственных достоинств и самообвинений. Но, пока она смотрела на себя, зеркало начало отпотевать: все больше и больше ее появлялось в зеркале, суровом и точном под светом освещения в ванной, и как только весь пар окончательно испарился, то же самое впервые случилось и с самоуверенностью Тэсс. «Нет, — думала она — я не в полном порядке: я выгляжу старой; у меня, бездетной, груди висят, как у африканской матери, как минимум, десятка детишек; моя кожа стареет». Она боролась, она отчаянно боролась с негативными мыслями, но как только вентилятор ванной высосал остатки пара и исчез конденсат, Тэсс ощутила, что то, как она себя раньше воспринимала, было самообманом или, мягко выражаясь, взглядом с нерезким фокусом.

Опершись руками о раковину, Тэсс посмотрела на часы. Семь пятнадцать. Он опаздывал сильнее обычного. Почему? Она пыталась перестать думать об этом, но ничего не могла с собой поделать. «Чем он сейчас занимается? Где он? Если он через минуту не появится, то я буду знать наверняка, что у него…» — и тут раздался звонок.

Тэсс мгновенно осознала, что она вообще не ожидала его появления, иначе зачем бы она так долго стояла перед зеркалом, вместо того чтобы закончить поскорей приготовления к его приходу? Что-то внутри подсказывало ей, что не нужно суетиться. Она обернула волосы полотенцем и вышла из ванной, нажав кнопку замка входной двери домофона, висевшего на стене в холле, не ожидая, пока в динамике послышится его голос. Она стояла на верхней площадке лестницы, сложив на груди руки. С каждой секундой ее переживания по поводу предполагаемой измены Вика казались ей все более нелепыми. Ей уже даже слышался их веселый смех много позже над всем этим, над ее позой Фло, ожидающей прихода неподдающегося исправлению Энди Кэппа.