Хулио Кортасар - Рассказы

Муж начал было снова нервно рыться в бумажнике, но последние слова кассира заставили его руку с ассигнациями повиснуть в воздухе. Кассир, ухватившись за края раскрытого сундучка, ждет.

— От Пеулко дайте мне билет до Морагуа, — говорит муж, голос его обрывается, чем-то напомнив его повисшую в воздухе руку.

— Станции с названием Морагуа нет, — говорит кассир.

— Что-то в этом роде было, — говорит муж. — Ты помнишь?

— Да, было что-то вроде Морагуа, — говорит жена.

— На «м» есть несколько станций, — говорит кассир. — Я хочу сказать — от Пеулко. Не помните, сколько должна была длиться поездка? Приблизительно? — кассир бросает взгляд на карту под стеклом на стойке. — Это может быть Малумба или, скажем, Мерседес. На этой ветке я не вижу других, разве что Аморимбу, у которой два «м». Может, это оно и есть.

— Нет, — говорит муж. — Не эти.

— Аморимба маленький поселок, а Мерседес и Малумба города. В этой зоне других городов на «эм» не вижу. Это должен быть один из них, ежели вы сядете на поезд в Пеулко.

Муж смотрит на жену, медленно комкая ассигнации во все еще висящей руке, а жена снова делает ртом гузку и пожимает плечами.

— Не знаю, дорогой, — говорит она. — Может быть, все-таки Малумба, как ты считаешь.

— Малумба, — повторяет муж. — Значит, ты считаешь, что Малумба.

— Не то чтобы считаю. Сеньор кассир объяснил тебе, что после Пеулко на «м» только эта станция и Мерседес. Возможно, что и Мерседес, но…

— Если ехать от Пеулко, то это только Мерседес или Малумба, — подтверждает кассир.

— Вот видишь, — говорит жена.

— Это Мерседес, — говорит муж. — Не думаю, что Малумба, а вот Мерседес… Я должен остановиться в гостинице «Мундиаль». Может быть, вы знаете, есть такая в Мерседес?

— А то как же, — говорит сидящий на лавке парень. — «Мундиаль» всего в двух кварталах от станции.

Женщина поворачивается к нему. Кассир выжидает, все еще не решаясь запустить руку в сундучок с аккуратной стопкой билетов. Муж перегнулся через стойку, чтобы вручить ему деньги, одновременно повернув голову в сторону парня.

— Благодарю вас, — говорит он парню. — Большое вам спасибо.

— Это цепочка отелей, — говорит кассир. — Вы меня простите, но, если уж на то пошло, то «Мундиаль» есть и в Малумбе, да и в Аморимбе, скорее всего, хотя наверняка не скажу.

— То есть? — оторопело спрашивает муж.

— Сами и проверите, если вам не в Мерседес, вы следующим поездом доедете до Малумбы.

— В Мерседес я как-то больше уверен, — говорит муж. — Сам не знаю почему, но больше. А ты?

— Я тоже, хотя сперва…

— Что сперва?

— Когда этот юноша сказал про гостиницу. Но если и в Малумбе есть гостиница «Мундиаль»…

— Это Мерседес, — говорит муж. — Безусловно, Мерседес.

— Тогда бери билеты, — говорит жена тоном, выдающим ее желание поторопить события.

— Значит, от Чавеса до Пеулко и от Пеулко до Мерседес, — говорит кассир.

Волосы скрывают профиль женщины, она снова разглядывает красный рисунок на выступе стойки, так что кассиру не виден ее рот. Рукой с наманикюренными ногтями она медленно потирает запястье.

— Конечно, — говорит муж после едва заметного колебания. — От Чавеса до Пеулко и дальше до Мерседес.

— Вам бы поторопиться, — говорит кассир, доставая картонные билетики, один синего цвета, другой зеленого. — До Чавеса более шестидесяти километров, а поезд проходит там в девять ноль пять.

Муж кладет деньги на стойку, и кассир начинает отсчитывать сдачу, глядя, как женщина медленно потирает запястье, а золотые волосы падают на ее губы. Он не знает, улыбается ли она, и не так уж ему это важно, но все же лучше бы она улыбалась.

— Ночью такой ливень был под Чавесом! — говорит парень. — Вы бы, сеньор, поспешили, дороги развезло.

Муж прячет сдачу и кладет билеты в карман пиджака. Женщина двумя пальцами отводит волосы за ухо и смотрит на кассира. Губы ее сложены трубочкой, словно она снова хочет что-то пригубить. Кассир улыбается ей.

— Пошли, — говорит муж. — Времени в обрез.

— Если сейчас выедете, доберетесь в самый раз, — говорит парень. — На всякий случай захватите колесные цепи, особенно трудно будет перед самым Чавесом.

Муж кивает и еле заметным жестом руки прощается с кассиром. Он выходит, жена идет в сторону закрывшейся за ним двери.

— Жаль, если он все-таки ошибся, правда? — говорит кассир, как бы обращаясь к парню.

Почти у выхода женщина оборачивается и смотрит на него, но свет такой слабый, что трудно понять, продолжает ли она улыбаться. И непонятно, она ли хлопнула дверью или ветер, который всегда дует в этих местах с наступлением ночи.