Грегуар Поле - Неспящий Мадрид

Все это время Исаскун стоит на тротуаре, застыла с книгой в руке, пальцы крутят металлические колечки, перед ней фасад книжного магазина «Каса дель Либро», и она отражается в витрине, где красуются в разноцветных рекламных бандерольках «Шесть жен» Грасиэлы Маты.

Она начинает мерзнуть в своем легком топике и внезапно думает, что сейчас будет некстати простудиться. Встряхивается и быстрым шагом спешит на работу, и так уже опоздала. Она идет по тротуару, переходит Алькалу и вынуждена припустить бегом из-за машины «скорой помощи», которая, проскочив на красный свет, тормозит у входа в метро. Люди смотрят, как из нее выходят санитары с носилками и чемоданчиками. Сирена смолкает. Исаскун сует книгу в сумочку и обнаруживает, что где-то забыла свой телефон.

Исаскун идет по тротуару калье Гойя. Один магазин привлекает ее внимание, вот он, справа, она идет вдоль его длинной витрины.

По улице проезжает Хуанхо Веласко в своем такси, одна рука на руле, в другой почти докуренная сигарета, он везет Кармен Риеро в аэропорт.

Исаскун спешит, но все же останавливается: в витрине пеленки, платьица, рубашечки, крошечные башмачки, такая прелесть, постеры с белокурыми детьми в матросках, ползунки, комбинезончики, распашонки в полоску, бело-голубые и бело-розовые, на стене табличка, где рост детей измеряется в медвежатах. Как знать, может быть, завтра она здесь что-нибудь купит.

Она идет дальше, силясь больше об этом не думать. Молодые люди в машине с открытыми окнами, в солнечных очках, врубили музыку на всю улицу, и глухой ритм старого шлягера — не надо думать — «All that she wants, all that she wants is another baby, she’s gone tomorow but all that she wants…» [42] Все, что она хочет, все, что она хочет, — еще ребенка, она ушла назавтра, но все, что она хочет… (англ.) Поздно: Исаскун услышала, и, как ни старается, музыка уже звучит у нее в голове; она идет дальше, но теперь поет про себя, от мелодии не избавиться, ее не остановить. Исаскун хорошо знала эту песню, давно, еще когда ходила в школу в плиссированной юбочке, и могла ли тогда подумать, что она настигнет ее вот так, в таких обстоятельствах, настолько кстати, настолько в тему для нее.

Чуть дальше по калье Гойя, возле чудовищной стройки нового роддома, дорогу такси Хуанхо Веласко перегораживает «лендровер» жандармерии. Оттуда выскакивают двое, выводят Кармен Риеро, сажают ее в «лендровер» и уезжают. Хуанхо, озадаченный, катит дальше.

Исаскун уже пришла, она входит в парикмахерский салон, надевает белый халатик, такой же, как у аптекарши, только имя великого парикмахера написано большими буквами на спине: «Жан-Луи Давид», усаживает в кресло клиентку, которая ее заждалась, просит прощения, еще минутку, ей надо сбегать в туалет. Она бежит туда с пакетиком из аптеки, распаковывает тест, читает инструкцию — увы, делать его надо с утра, встав с постели. Какая же я идиотка, ничего не знаю! Вот дура-то. Вернувшись к клиентке, она спрашивает, как ее постричь, плохо скрывая свое скверное настроение.

Селина просит подкоротить немного пряди и завить концы, как на фотографии, которую она показывает.

— У меня выход сегодня вечером.

Исаскун включает воду и щедро намыливает волосы клиентки; вода течет Селине за шиворот, и она чувствует, как сбегают струйки по спине. Селина ничего не говорит, а Исаскун все пытается остановить звучащее в голове «All that she wants». Эстрадная музыка, льющаяся из колонок в салоне, не помогает.

Вымыв Селине голову, парикмахерша снова заставляет ее ждать в замысловатом тюрбане из полотенца.

Эухения, кассирша, сообщает Исаскун, что она забыла здесь свой мобильный. Исаскун так и думала. Было два звонка, я подходила. Кто звонил? Сначала твой Альварито. Что он хотел? Ничего, поговорить с тобой, спрашивал, где ты. И потом Аурора, она сказала, что перезвонит.

— Дай мой телефон, надо позвонить Альваро.

— С ума сошла? Когда Альберто увидел, что тебя нет и ты опять опаздываешь, он сказал, что тебе не поздоровится. Если он застанет тебя с телефоном, поднимет бучу.

Исаскун возвращается к Селине и принимается яростно стричь. Она совершенно не сосредоточена на том, что делает, и время от времени едва не роняет ножницы, сама себя увещевая: «Toma, toma» [43] Держи, держи (исп.). . Ножницы опасно щелкают у самого уха, грозя кровотечением, за которое ей, конечно, еще нагорит от заведующего.

Другой старый шлягер льется теперь из колонок, «Nothing compares 2U» [44] «Никто не сравнится с тобой» (англ.) — песня американского певца и композитора Принса. , который действует с непомерной, почти гормональной силой, превращая ее озлобленную нервозность в меланхолию, в сентиментальную ностальгию по отрочеству. И Исаскун, накручивая волосы Селины на папильотки из фольги, силится не заплакать.