Алипио Ривера - На носу у каймана. Воспоминания сельского врача

Мужчина, такой же высокий и сильный, как Лусиано, только чуть темнее кожей, недовольно выговаривал ему.

— Если б я знал, Чано, что ты так разъяришься, я бы ничего тебе не сказал. Успокойся и не кричи. Я рассказал тебе, чтобы ты знал… Мне-то известно, что ваши семьи не ладят, что вы не выносите друг друга…

Лусиано уже не кричал, а только цедил сквозь зубы что-то невнятное. Он уставился в одну точку, и глаза его зажглись сильней обычного.

— Оставь меня! — вяло проговорил он, когда мужчина попытался его успокоить.

И пошел куда глаза глядят, горели голова и грудь, руки и ноги дрожали, а мозг сверлила одна мысль — убить негодяя! Сначала он хотел зайти домой за мачете, но понимал, что жена не выпустит его с оружием, и брел, сам не зная куда.

Солнце садилось. Красноватые отблески вспыхивали на черных тучах с белесыми краями. Внезапно Лусиано остановился. Перед ним было русло высохшей речки, полное огромных камней, а чуть подальше — дом, где жил Элпидио Матос. Через несколько минут совсем стемнеет.

— Ты врешь, ты врешь! — вопил Элпидио, кидаясь на своего лучшего друга.

— Успокойся, Элпидио! — просил его Паусидес, сдерживая обезумевшего парня. К счастью, он был выше и сильнее Элпидио. — Ведь я же тебе друг!

— Хорош друг, если говорит такое о семье девушки, которую я люблю! — кричал Элпидио, замахиваясь на Паусидеса.

— Ничего такого я не говорю! Я просто сказал, что отец у нее какой-то странный, и все.

Вдруг Паусидес застыл, глядя вниз, на русло высохшей речки. Они стояли на склоне холма, в нескольких метрах от дома Элпидио.

Элпидио заметил, как изменилось лицо приятеля, и быстро обернулся. Внизу, широко расставив ноги, стоял Лусиано Вальдес. Его расстегнутую рубашку трепал ветер, глаза горели как уголья. Элпидио смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

— Эй, парень! Нам надо поговорить! — крикнул Лусиано.

— Не ходи, Элпидио! — Паусидес пытался удержать друга.

— Иду, Лусиано, иду!

И Элпидио стал медленно спускаться по каменистому склону. Он не знал, что имел в виду Паусидес, но чувствовал, что ненавидит Лусиано больше прежнего. Лусиано не только хотел помешать их с Марией Эухенией счастью, в глазах Элпидио он был чудовищем, которое только смерти и заслуживает.

— Чудесная песня! — воскликнула Сесилия, когда отзвучали последние аккорды.

— Вот спасибо, Сеси! Ты всегда меня хвалишь! — Кайамба улыбнулся. — Неплохая песенка, но надо еще кое-что доделать…

— Скажи-ка, Кайамба, — перебил его Педро, закуривая огромную сигару, — это твоя песня или Бетанкура?

Кайамба открыл рот, но не успел произнести ни звука, как в боковую дверь заколотили и чей-то голос крикнул:

— Доктор Алипио! Срочно! Доктор Алипио!

«Что-то случилось», — подумал я, идя к двери, и, открыв, увидел одного из шоферов ИНРА.

— Вас срочно вызывают по радио, доктор! Кажется, из Гран-Тьерры. Садитесь, я вас отвезу!

Они дрались варварски — так уж здесь принято. Каждый схватил по камню, и, озверев, они колотили друг друга, пока кровь не окрасила белое ложе реки. Паусидес в ужасе замер, стоя над ущельем, и, только через несколько секунд опомнившись, бросился за помощью. Он знал, что разнять их не так-то просто.

Когда около восьми вечера врачи в Гран-Тьерре услышали крики и плач и увидели, как в приемную крестьяне вносят кого-то, они сразу поняли — произошло что-то серьезное. Несчастный случай или драка. Перестрелки, поножовщина, зверские избиения не редкость в этих краях.

Оба пострадавших были залиты кровью с головы до ног. Одного из них, светлого мулата в возрасте, но крепкого, несли несколько человек. На стол его опустили, как куль с мякиной. Он был без сознания, из правого уха сочилась кровь. Второго раненого, молодого парня лет двадцати двух, сопровождали два солдата — он был арестован. Левая половина лица у него была чудовищно изуродована многочисленными ранами и ушибами. На голове зияли две раны, из которых кровь так и хлестала. Пожалуй, его тоже следовало бы нести на носилках. За дверью причитали и плакали женщины.

Эрнан Салас, имевший некоторый опыт в нейрохирургии, осторожно осмотрел того, что был без сознания.

— Видимо, перелом основания черепа, — сообщил он врачам. — Надо срочно везти его в Баракоа, в больницу.

— Я предупрежу по радио! — крикнул Кабрера. — Бегу к передатчику!

— ИНРА, Гран-Тьерра, ИНРА, Гран-Тьерра, вызывает O-27. Как слышите? Прием.