Виктор Песиголовец - Лицо порока

— Давай встретимся в другом месте и попозже, — растерянно предложил я. — А то сейчас как-то не вовремя…

Я хотел встать на ноги, но Диана не дала мне этого сделать. Она решительно положила руку мне на плечо, наклонилась и громким полушепотом заявила:

— Нет, дорогой, сейчас, сию минуту!

Убрав руку с моего плеча и отступив на пару шагов, она принялась стаскивать платье. Сняв, небрежно бросила его на пол. Через секунду с ее плеч соскользнула комбинация. Диана стояла теперь только в прозрачных колготках и нижнем белье. Я смотрел на нее, затаив дыхание.

Кто-то осторожно постучал в дверь.

— Нельзя! — рявкнула Диана и, метнувшись к порогу, защелкнула замок.

Потом подошла ко мне почти вплотную и небрежно поинтересовалась:

— Мне и дальше самой раздеваться? Или ты потрудишься?

— Лучше сама, — промямлил я ошарашено. — Твое тело… Я ослеплен.

— Сейчас ослепнешь совсем!

Наклонившись, Диана сдернула с бедер колготки вместе с кремовыми трусиками. Затем выпрямилась и без тени смущения посмотрела мне в глаза. Сделала шаг назад. Как зачарованный, я уставился на низ ее живота, на курчавый холмик. Насладившись произведенным эффектом, Диана злорадно ухмыльнулась.

— Вытри слюни, Ваня! Начинается самое интересное! — в ее тоне явственно прозвучали зловещие нотки.

Одним рывком она сорвала с груди широкий бюстгальтер. Что-то шмякнулось на пол, издав приглушенный звук. Я дернулся, порываясь встать. И застыл. На полу лежали две вещицы… Это были… Я резко поднял голову. У Дианы на месте грудей зияли, как пасти дракона, длинные, толстые, уродливые, иссиня-черные рубцы.

— Ну что, ты еще хочешь меня? — спросила Диана ровным, бесстрастным голосом, дико сверкая черными, сумасшедшими глазами. Ноздри ее маленького, ровного носика широко раздулись, а на побелевшем лбу блестели крупные капельки пота.

Цепляясь ватными ногами за палас, я подскочил к двери, трясущимися руками отпер замок и вылетел, как ошпаренный, в приемную. Дверь так и осталась открытой настежь. Всполошившаяся секретарша успела лишь подхватиться со стула, да так и застыла, изумленно разинув рот: наверное, мой вид был страшен.

Я уже вывалился в коридор, когда из кабинета Дианы раздался пронзительный, как вой милицейской сирены, леденящий душу хохот.

Господи, что же я натворил?! Как теперь жить на белом свете со всем этим?!

Как полоумный, я бежал по заснеженному тротуару, то и дело, натыкаясь на прохожих. И остановился лишь у гастронома — выпить, немедленно выпить! Иначе — сойду с ума…

Через час я позвонил из редакции в приемную медсанчасти. Узнав меня, секретарша тоном, исполненным боли и укора, сообщила, что у Дианы Александровны на почве пережитого случился нервный срыв, и у нее сейчас психиатр, которого пришлось позвать.

К вечеру я напился, как свинья.

С утра начал пить опять. Благо, была суббота и на работе меня не ждали.

Когда Аня, молча смерив меня свирепым взглядом, ушла на базар, а дети еще спали, я, уже крепко поддатый, поехал в бар «Оксамит».

Посреди зала, недалеко от стойки, вальяжно закинув ногу за ногу, на краешке стола восседал Володя. Но узнать его было трудно. Дорогой черный костюм обтягивал плотную фигуру, на ногах красовались шикарные туфли, в зубах дымилась дорогущая сигара. Он что-то негромко говорил глазастой девчушке в белом передничке и с прической, смахивающей на разбросанный шквальным ветром стог сена. Она переминалась с ноги на ногу и заискивающе смотрела на расфуфыренного Володю.

Я подошел и по-приятельски похлопал его по плечу.

— Привет работникам бутылки и штопора!

— О, Иван! — обрадовался он, уверенно пожимая мне руку. — Рад тебя видеть! — И, повернувшись к девушке, командирским голосом приказал: — Стакан водки этому господину за счет заведения! И помни, Вика, это наш самый ценный посетитель! Ему можно наливать и в долг.

В поведении Володи, в его манере держаться чувствовалась незаметная раньше властность.

— Что, смену сдал напарнице? — спросил я, кивнув на девушку, которая торопливо наливала мне водку.

Он передал мне стакан, затем взял под руку и увлек вглубь зала.

— Не угадал! — Володя улыбнулся во всю ширь своих щек. — Я обучаю новую сотрудницу. Теперь, Ваня, я тут не наемный работник, а полновластный хозяин! Вот такие, брат, пироги! Светка перекупила этот бар для меня. Как раз подвернулся подходящий случай.

— Вот как! — удивился я. — Поздравляю!

Мы пожали друг другу руки и присели за столик.