Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина!

В день его приезда у меня был очередной экзамен, и с утра я ни о чем не могла думать, зато когда экзамен был сдан, я вдруг отчетливо представила себе, что с вокзала он поедет домой, к жене и дочери, будет целовать жену, наверное, привезет ей какие-то подарки, а вечером ляжет с нею спать, короче, начнет жить своей привычной жизнью… И, может быть, поймет, что мне в этой жизни просто нет места, что я буду только ему мешать… Но я тут же вспомнила гадание Аллы Захаровны и успокоилась. Она же обещала мне большую любовь, надолго, так зачем волноваться зря? Если она машину сумела в чашке разглядеть, то уж любовь-то наверняка ни с чем не спутает! От мысли, что Никита в Москве, я совсем с катушек слетела или, как говорила мать, с резьбы сорвалась. Я мчалась домой на бешеной скорости, чтобы не прозевать звонка, а дома устроила генеральную уборку, выстирала даже тюль и мокрым повесила обратно, ничего, он быстро высохнет! Потом сама долго мылась, а он все не звонил, и с каждой минутой мое настроение падало и падало. А вдруг я просто не слышала звонка, пока мылась? Потом я испугалась: а что, если произошло крушение поезда? Я скорей включила телевизор, теперь о таких вещах уже сообщают, у нас ведь гласность… Но в новостях ни словечка о крушении не было. Когда погиб корабль «Адмирал Нахимов», об этом сообщили…

И о других катастрофах… Кстати, от этого стало жить страшнее. Раньше вроде не знаешь ни фига и живешь спокойно, только слухи доходят, а слухам легко не поверить, легко на них наплевать. Но, с другой стороны, слухи бывают в сто раз страшнее правды… Что-то я запуталась, надо будет спросить у Никиты… У Никиты!

А как у него спросишь, если он не звонит? Время полдесятого уже… Вряд ли он в первый же день куда-то ушел из дома, небось сидит с семьей и просто не может мне позвонить. А что, если я сама позвоню? Нет, ни за что на свете! Но почему? Я ничего говорить не буду, просто послушаю, кто подойдет.

И вдруг телефон зазвонил. Я как сумасшедшая кинулась к нему.

– Алло!

– Танька, привет!

– Привет, Рай.

– Что это у тебя голос замогильный какой-то? Провалилась? Или ждала, что это Никита твой звонит?

– Рай, прекрати.

– А, значит, я попала в точку. Слушай, у меня мировецкая идея родилась. Тебе башли нужны?

– А ты как думала?

– Понимаешь, в последнее время твои пончи что-то плохо идут, а я вот побывала в Измайлове, ну где художники свои художества продают…

– И что?

– А то, что голова у меня светлая и мы с тобой сможем нехило заработать.

– Как? – заинтересовалась я. Деньги были очень нужны.

– Надо на твои пончи какую-нибудь художественную закорюку налепить.

– Какую закорюку?

– Я знаю? Ну, цветочек там вышитый, или аппликацию, или бисер, или тесьму – бахрому с кисточками. Придумать можно, не проблема, главное, чтобы не было двух одинаковых, сечешь?

– Более или менее, – задумчиво проговорила я.

Райкина мысль показалась мне интересной.

– Представляешь, вывесить сразу штук двадцать – и все разные. А какой простор фантазии! Уверена, у нас в один день все раскупят. Одна ты не справишься, я тебя знаю, в тебе наглости мало. Я согласна на тридцать процентов.

– Тридцать процентов за наглость? – засмеялась я. – Ну ты даешь!

– Танька, ты не права. Тридцать процентов, во-первых, за идею, во-вторых, за наглость, а в-третьих, я помогу с подготовкой товара, одна ты будешь долго канителиться. По-моему, только справедливо, другая на моем месте потребовала бы пятьдесят! А так я уже завтра могла бы к тебе приехать, и начали бы мы с тобой шить-вышивать и добра наживать, чтобы к выходным уже было чем торгануть. У тебя платки-то есть?

– Да, штук сто, наверное, мне Надя натаскала.

– Сто платков – это пятьдесят пончей… Для начала ничего, но надо бы больше. А еще всякие нитки-тесемки.

Бисер я у матери нашла, здоровую коробку, а у меня есть разное мулине, я с детства любила крестиком вышивать, так что… И потом, Танька, будешь торговать в Измайлове, выйдешь не банальная торговка, а художница! И заодно перестанешь нюниться из-за своего, при деле будешь…

Что, не звонит?

– Сегодня еще не звонил. Ой, Райка, давай не будем телефон занимать, вдруг он звонит…

– Дура, наоборот! Если звонит, а у тебя занято, он испугается, не с молодым ли кавалером ты трепешься?

Только сильнее любить будет.

– Да ерунда все это.

– Ничего не ерунда! Надо его довести до точки кипения, чтобы совсем башку потерял от ревности.

– Да зачем? Жалко!

– Жалко у пчелки! Жалко ей! А он тебя жалеет? Ты вон мучаешься, а он хоть бы хны…