Александр Жебанов - Принцип Нильса Б.

Мое состояние влюбленности отразилось на моих выступлениях ужасно. Конечно, силы удесятерялись, но я не мог ни есть, ни спать и, само собой, не мог и драться. Нужно было быть агрессивным, злым, даже жестоким, а я так любил весь мир… В.В. в последнее время во всем стал полагаться на меня, в частоте, в объеме тренировок и т. д. А я все чаще позволял себе неделями не появляться в спортзале, сказав, что перетренировался или что-нибудь в этом роде, а сам пропадал с Ольгой.

Стал уже забывать, что такое кропотливая будничная работа над техникой, посмеивался и над Андрюхой Савельевым, и над Филиным, и над остальными Шуриками… Теперь, после знакомства с Ольгой, фехтование перестало быть целью, а стало лишь удовольствием. И как только удовольствие уходило — бросал шпагу. И был доволен, что В.В. не принуждал меня. Все это, конечно, не значило, что я не хотел быть первым. Просто, благодаря чувствам к Ольге, было какое-то тайное знание: победы ждут меня. И первые проигрыши мне были, будто безразличны, но когда В.В. сказал: если так будет продолжаться и дальше, то ни о каком Кубке стран Балтии не может быть и речи — я вдруг почувствовал себя несчастным. Было уязвлено мое самолюбие. Ведь успел выиграть все мыслимые турниры и чемпионаты, и Ольга знала меня чемпионом, а что теперь — чемпион-то дутый?! Ну, нет! За будущую победу я готов был платить — вперед бесконечными тренировками, отречением от лишних встреч, докажу всем — я не стал хуже. Все ведь просто: чтобы долго побеждать — надо долго тренироваться.

Я возобновил тренировки во всем объеме: физические нагрузки, бег по утрам. Выпросил у отца четвертную на рибоксин. Конечно, видимый эффект наступит, если пить его горстями, как Сашка Четвергов, который увлекся «железом» — стероидами это в качалке у них не считалось, так — профилактика.

Но мышцы мышцами, надо было что-то делать и в технике, и в тактике: придумать, и умело притаить — до поры до времени. А это — ох! — как трудно. Ведь большинство моих соперников — это и мои товарищи, друзья по команде. Вот на тренировках и приходилось прятать тот или иной прием, который стал хорошо получатся — берег до соревнований. Правильно ли поступал? Не думал об этом. Одна цель была: выиграть отборочные и победить на Кубке — во что бы то ни стало! Конечно, в такой момент и с В.В. сложились сложные отношения. Любую новинку нужно, прежде всего, отработать с тренером, но он ведь может посчитать, что это новшество может быть полезным и другим: начнет отрабатывать прием, ну а там возникнут мысли о контрприеме и т. д. Поэтому после первых ступеней отборочных, на которых я применял то или иное изобретение из моих тайных арсеналов, он или бранился за мое «придумывание», или просил повторить, а я юлил, говорил, что выходит само собой, что уже забыл. Не знаю, верил ли В.В., но как мне нужно было поступать в тех случаях, не ведаю. Говорил себе: вот только до Риги, а потом уж скрывать ничего не буду…

Ну и просиживал в спортзале целые дни. Покидал его последним. Отрабатывал приемы на чучелах, мишенях или с Андрюхой — заделавшимся моим спарринг партнером. Любил, когда брал в руки клинок В.В. — владел одинаково и правой, и левой. Время вылетало у меня из головы. Когда В.В. прекращал схватки, говоря, что все получается великолепно, я отвечал ему: это вы так, Василь Валентиныч, чтобы меня пожалеть, ну давайте еще чуть-чуть! «Загонишь себя, ворчал В.В., ну смотри, еще минут десять»…

…Жила Ольга на четвертом этаже. На лифте мы не поехали. Прошлись пешком. Открыла дверь своим ключом, крикнула в глубь: «мам, я не одна». Из кухни, рядом с прихожкой, появилась женщина в переднике — обтирала руки полотенцем. Стала ясно на кого похожа Ольга: те же глаза, та же улыбка, форма ушей, нос… Мы поздоровались.

— Мой одноклассник — Кирилл, — знакомила Ольга, — моя мама.

Я страшно смущался.

— Можешь звать Валентиной Дмитриевной, — улыбнулась та. — Значит, вот он какой-чемпион, слышали, слышали… Давайте, раздевайтесь, в зал проходите.

— Мы ко мне пойдем… — Ольга упорхнула.

— Кирилл, вон тапочки. Чай скоро будет готов.

На мои попытки отговориться, типа: не надо, не хочу, спасибо — лишь улыбались, отказов не принимаем, с пирогами в самый раз.

Ольга уже махала рукой: идем.

Надо сказать, что спальня ее внушала уважение к усилиям владельца: Все стены были оклеены плакатами, постерами, обложками журналов — с фотографиями кумиров, поп-идолов и рок звезд. Из киноактеров преобладал «утопленный» Леонардо ди Каприо и более солидный и мною уважаемый Джон Траволта. Оторваться от стен было трудно, и во время легкого трепа я все вращал голову и тянул шею во все стороны.