Поль Виалар - И умереть некогда

Она быстро поджарила ему отбивную и подала, а сама поела, не садясь, жуя на ходу. Он же тем временем, набив себе рот, рассказывал:

— Утром я отправился прямо на площадь Массена. Шоферы, уже стоявшие там, искоса поглядывали на меня. Наконец один подошел и спросил, кто я такой и оформлены ли у меня бумаги. Когда они увидели, что все в порядке, они сразу заговорили иначе. Один даже сказал: «Что ж, всем приходится зарабатывать на жизнь». Я пригласил их вечером выпить аперитив — тех, которые будут на месте. Там на углу площади есть маленькое бистро, куда они ходят. Ну вот, прождал я так целый час. Несколько машин уехало. Надо сказать, что у большинства — постоянные клиенты. Один, например, стоял и болтал со мной, пока клиент не позвал его. По его словам, день на день не приходится, а в общем здесь, в Ницце, прожить можно…

— Вот видишь: ты был прав.

— Да. Кажется. Так вот, поговорили мы. Он ввел меня в курс дела: рассказал о мелких хитростях, которые у них тут в ходу, о комбинациях с гостиничными портье. С ними надо ладить, давать им «на чай», и тогда они рекомендуют тебя клиентам, когда те просят достать им машину. Ну, и еще много всякой всячины он мне рассказал…

Она налила ему вина. Он выпил целый бокал. Счастливый, даже гордый, оп продолжал рассказывать:

— В десять сорок — на площади есть часы, так что я точно заметил время — появился какой-то господин, который окликнул меня. Он спросил, говорю ли я по-английски. Я ему сразу ответил по-английски.

— А ты хорошо говоришь?

Он поднял голову и с секунду удивленно смотрел на нее. Впрочем, откуда она могла знать?

— Я ведь рассказывал тебе, что жил в Америке.

— Долго?

— Десять лет.

— Оттуда ты сейчас и приехал?

— Да. Мне захотелось вернуться во Францию. Захотелось начать новую жизнь.

— И ты… у тебя ничего там не осталось?

— Ничего, — твердо сказал он. — Решительно ничего. Я ведь сказал тебе: моя жизнь начинается с тебя.

Она прижалась к нему — в эту минуту она как раз стояла возле него, собираясь подать ему овощи.

— Я тоже, — сказала она, — не жила до тебя.

— Поэтому, — сказал он, — все так и просто.

В приливе чувств он поцеловал ей руку и возобновил свой рассказ.

— Ну, господин этот, конечно, пришел в восторг от того, что я говорю на его языке. Он попросил меня приехать за ним в два часа. Он пробудет здесь неделю и на все это время нанял меня.

— Значит, то, что ты говоришь по-английски, вернее — по-американски, даст тебе преимущество перед остальными.

— Да. Я так и напишу на табличке, которую собираюсь изготовить: «English Spoken» [5]. Сегодня утром мы с ним уже ездили в разные места. Он остановился в «Рюле», предлагал пообедать с ним вместе. Но я сказал, что меня ждут дома. Он просил, чтобы я вернулся к двум: мы поедем в Ментону.

— А когда ты вернешься?

— Не знаю, это будет зависеть от него. Завтра мы поедем в Волчье ущелье. Он просил выехать пораньше…

— Так ты и обедать не будешь? — спросила она не без досады.

— Нет, конечно. Мы поедем по большому кругу, и мой клиент наверняка захочет пообедать в одном из ресторанов на виадуке.

— А ты не заблудишься на дорогах?

— Я купил карту района. Но я ведь знаю здешние места — я бывал здесь в сорок пятом, после высадки.

— Ты был здесь?

— Да, — сказал он.

И сразу нахлынули воспоминания — воспоминания о тех временах. Утром клиент заговорил с ним о Нью-Йорке, исилою вещей мысль побежала назад, охватывая эти десять лет, которые он прожил в Америке. Нелегкое это было все-таки время! А сейчас разговор с Лоранс вызвал воспоминания о высадке — и все остальное исчезло. Сколько же ей тогда было лет?

— Ты была совсем еще маленькая в сорок пятом!

— Совсем. Если бы ты встретил меня тогда, ты просто дал бы мне конфетку.

Они рассмеялись. Она уже забыла о том, что завтра его не будет с ней весь день. Да и потом — нельзя же раскисать: мужчина должен зарабатывать себе на жизнь. И как бы подтверждая ее мысли, он сказал:

— В итоге мы неплохо заработаем на этой неделе!

— Да, — сказала она, — нам повезло!

Он вытер рот, в спешке швырнул салфетку на стол.

— Иди, иди, — сказала она, — я сложу салфетку. Она проводила его до дверей, поцеловала.

— Когда же ждать тебя вечером?

— Ну, как я могу ответить на этот вопрос? Все зависит от клиента.

Человек он серьезный, благоразумный. Чего же тут расстраиваться? И у них еще будут такие дни, как вчера. Они позволят себе это, когда подзаработают денег. Немножко терпения, немножко… — слово, которое пришло ей на ум, было слишком сильным — …самопожертвования.