Пирс Рид - Дочь профессора

— Ну, а ты что скажешь, Гарри? — раздосадованно спросил Билл, когда прозвучал гонг к ленчу.

— Поглядим, — сказал Генри, хотя ответ этот едва ли мог удовлетворить Билла.

За ленчем, как положено, последовала сиеста. Политики договорились встретиться снова вечером, решив пока что поспать или искупаться в море. Генри пошел на пляж, а Лилиан легла отдохнуть в спальне. Генри в рубашке и шортах спустился по высокой лестнице и, проходя через сад, улыбнулся Джин — она казалась такой исхудалой и хрупкой с ногой в гипсе. Он прошелся немного по пляжу вдоль самой воды, потом расстелил па песке купальную простыню и лег. Солнце не слишком припекало; Генри подумал, что вреда оно ему не принесет, растянулся на животе и, как в теплую ванну, погрузился в дремоту. Полежав с полчаса, он встал и решил искупаться, но не успел войти в воду, как наступил на консервную банку, и ржавый зазубренный край ее вонзился ему в ногу. Порез был невелик, но Генри решил продезинфицировать ранку и захромал обратно. Он прошел мимо спящей Джин, поднялся вверх по лестнице в притихшем от зноя доме, направился к спальне, отворил дверь и увидел обнаженное тело своей жены в объятиях хозяина дома.

Заметили они его появление или нет, Генри не знал; он вернулся па пляж и опустился на камень. Картина обнаженной груди и бедер Лилиан, показавшихся ему чужими, словно сейчас, с порога, он увидел их впервые, изгнала из сознания боль от пореза в ступне. Он принялся приводить себе доводы, почему не следует придавать значение тому, что произошло, губы его беззвучно шевелились, но из сдавленного горла не вырвалось ни звука. «Поступай так, как поступили с тобой», — снова и снова повторяли его губы и даже складывались в улыбку в жалких потугах на цинизм, но защитный барьер, который он пытался воздвигнуть в своем сознании, рассыпался. Воспоминания о первых безмятежно счастливых днях любви, исполненных упоительного доверия и радости, рушили эту преграду, захлестывали мозг, словно бурный поток, хлынувший на возделанную почву. Возможно ли, думал он, что для меня это… эта банальность значит больше, чем смерть президента?

«Президент, президент», — твердил он себе. И повторял снова: «Поступай так, как поступили с тобой», но слова не могли оградить его от ошеломляющей, не контролируемой рассудком тоски.

Он возвратился домой к пяти часам. Лилиан, сидя на террасе, читала книгу. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Испуг и неуверенность, притаившиеся за этой улыбкой, сказали ему без слов: она знает, что он все видел. Он молча прошел в спальню, продезинфицировал и забинтовал порез на ступне, взял книгу и читал до обеда.

За столом велась обычная беседа, но Билл Лафлин казался смущенным; он незаметно, с искусством прожженного политика, поглядывал на своего друга, рассчитывая украдкой изучить выражение его лица, пока внимание окружающих будет приковано к жующим челюстям. Стрэттон и Бэд, так же как и их жены, явно были в замешательстве. Никто из мужчин не спросил Генри, почему он не пришел на второе совещание. Лилиан была молчалива. Генри не поднимал глаз от тарелки. Одна только Джин громко болтала, не умолкая, о разных пустяках.

На следующее утро Ратлиджи уехали. Они не сказали друг другу ни слова за все время перелета в Сан-Хуан, но когда лайнер начал набирать высоту, оставляя позади Пуэрто-Рико, Лилиан, глядя па свои стиснутые на коленях руки, попросила у Генри прощения.

— Разве в этом дело, — сказал Генри с досадливым жестом, словно отмахиваясь от чего-то не стоящего внимания. — Я хочу сказать… если ты… Ты ведь совершенно свободна… Я только одного не понимаю… почему он?

Лилиан удивленно на него поглядела.

— Почему? — повторила она, как бы в свою очередь задавая вопрос: «Неужели об этом еще нужно спрашивать?»

Ратлиджи, как и вся Америка, мало-помалу оправились после убийства президента, поскольку все в их повседневной жизни оставалось на своих обычных местах. Третья зима, проведенная ими в Массачусетсе, мало чем отличалась от первой и второй: те же жухлые цвета осени, тот же морозный воздух, просушивший тротуары Брэттл-стрит и омертвивший еще не успевшую опасть листву растений в саду. А потом выпал снег, и после особенно сильного снегопада пришлось прилагать героические для горожан усилия, чтобы вывести автомобиль из гаража и отправить детей в школу. Генри, как истый американец, хотя и миллионер, сам расчищал от снега проезд для автомобиля и пешеходную дорожку к дому. Луиза и Лаура надели черные резиновые сапоги и яркие пестрые шарфы и отправились после школы в Чарлз-ривер поглядеть, стала ли река и можно ли кататься на санках.