Андрей Титов - Тайм-аут

— Молодцы! — говорит Ирина Викторовна, — обедать будете?

Даже если бы я заранее не знал где находится помещение столовой, его можно было бы найти по запаху отварной капусты, ощущающемуся еще в холле первого этажа. В небольшом зале стоит с десяток столов а-ля «придорожное кафе», в дальней стене окно раздачи с пластиковыми ставнями, возле двери стальная этажерка на колесах для грязной посуды. Здесь, как и в прочих отделениях Института, складывается ощущение, что действо происходит где-то под водой, настолько неспешны движения людей в домашних халатах и тапочках. Суммарно в столовой человек двадцать, женская часть в головных уборах, на непокрытых головах мужчин красуются шрамы разной длины и расположения, местами выпавшие волосы производили бы комичный эффект, если бы не выражение лиц сидящих. Разговаривает всего пара человек. Глядя в содержимое посуды на столах, я понимаю, что есть ничего здесь не буду, не смотря на зверский голод.

У раздачи группа из четырех человек, самый возрастной, седовласый мужчина скромной комплекции, недовольно рассматривает только что полученную тарелку. Показав ее каждому из стоящих рядом, он возвращается к раздаче.

— А что это за капуста? — протягивает тарелку осанистой женщине в сером фартуке.

— Капуста. Не видите что ли? — Отвечает женщина тоном, как если бы перед ней стоял умственно отсталый. — На обед.

— Так в меню написано отварной рис и гуляш…

— Мало ли что написано.

— Да етит вашу мать! — негодует мужчина, — Сколько можно?! Кроме капусты продуктов больше нет что ли?

Закатив глаза, женщина продолжает распределять варево по тарелкам.

— Скажите, это ведь кто-то привозит, да? — продолжает старичок, тщетно пытаясь поймать взгляд женщины, — Вы ведь не здесь это готовите, правильно? Заставить бы директора ихнего пару недель есть кормежку, которую он поставляет, с удовольствием бы на это посмотрел! Я как-то провел 15 суток в КПЗ, — говорит он, повернувшись к группе стоящих рядом людей, — так вот там ресторан был в сравнении со здешними харчами.

— Как вы сами сказали, не я это готовила. — флегматично произносит женщина, протягивая очередную фарфоровую миску.

— А жаль. Было бы кому на голову надеть. — говорит мужчина и, взяв из канцелярского стаканчика алюминиевую ложку, уносит тарелку из столовой.

— Пятый стол. — отрывисто бросает следующий в очереди и получает на руки нечто похожее на человеческие фекалии.

В ожидании Бини, мы рассаживаемся на кушетке, неподалеку от бородача с культей и его немногословного собеседника. Со времени последней встречи страсти немного улеглись.

— ИС-2… Великолепная была машина! Победная поэма есть… Кхм… Не меньше техника достойна похвалы, чем скромное изящество природы. — декламирует бородач петушиным дискантом. — Не даром ощущения даны…

— Поехали отсюда. — говорит Макс. — В Озерках съедим что-нибудь.

— Нельзя без Бини. — одергивает Егор.

— Да похуй, там встретимся. Не могу больше.

Оба вопросительно смотрят на меня. Мимо провозят еду для лежачих, за тележкой распространяется все то же вездесущее капустное амбре, провонявшее уже насквозь все и вся.

— Поехали! — говорю.

Егор нехотя достает мобильник. Воцаряется молчание.

— А кормят хреново здесь, брат… — протягивает бородач, провожая взглядом тележку.

Макс флегматично смотрит на старика.

— Напишите об этом поэму.

— Можно не верить, можно отрицать, все осознают по-разному, но рано или поздно всем приходится учиться жить с болячкой, любить ее, находить с ней общий язык. В какой-то момент чтобы свыкнуться с опухолью, я решил назвать ее Марла. Но потом передумал. Какой-то неуместной романтикой веет. Я побоялся, что опухоль почувствует ее и вернется.

Мы вчетвером сидим в «Кей Эф Си» в Озерках, Я, Макс и Егор закупились едой по-полной, Биня сидит с чаем, задумчиво пережевывая «веджи-твистер».

— Мне кажется, содержание людей вот так не идет им на пользу. — говорит Егор. — Они ведь ничем не заняты, кроме мыслей о себе и своей болезни. Устроили бы им активность какую-нибудь. Конкурсы там коллективные, соревнования…

— По спортивному лежанию под капельницей? — интересуется Макс. — Что они могут?

— Да, особо их ни на что не подпишешь. — подтверждает Биня, глядя куда-то в сторону. — Не самый приятный опыт, как уже было замечено. Плюс отсутствие развлечений усугубляется воровством со стороны местных. Ничего ценного лучше не приносить, а если принес — носи с собой. Помню один случай… В соседнюю палату привезли девушку восемнадцати лет. Первую опухоль у нее диагностировали в раннем детстве, с тех пор провели несколько операций и ряд курсов лучевой и химиотерапии. Для непосвященных зрелище довольно неприглядное — глаза навыкате, фигура как у маскота Мишлен, волосы на голове пучками, на макушке вмятина, словно на консервной банке. Доставили ее потому что опухоль в очередной раз выросла заново, и что-то в голове стало загнивать. Начали готовить к операции. Однажды по пути в столовую я услышал, как она разговаривает с кем-то. Ноутбук лежал у нее на коленях, в вебкамеру она пересказывала содержание только что просмотренного фильма «Аватар», перемежая события собственными впечатлениями. Рассказывала кому-то о злой корпорации, жаждущей добраться до ценных ресурсов на земле аборигенов. «Мне пора на процедуры. — сказала она после рассказа. — Позже позвоню. Люблю.». «Родитель» — подумал я тогда. — «Кто же еще?». После процедур девушка обнаружила, что ноутбука не стало. По слухам, какой-то парень в серой рубашке зашел в ее комнату на несколько секунд и тут же вышел. Ублюдок отлично знал, куда идти и где что лежит. Она плакала в коридоре, утешаемая соседями по палатам, а через пару часов приехал он. Волочащаяся нога, кривой позвоночник, лицо с застывшей судорогой. Он держал ее за руку, пока она пыталась вытереть слезы, два изувеченных существа с теплотой в глазах, до которых никому нет дела. — Биня смотрит пустым взглядом куда-то вдаль. — В тот день я окончательно утратил…