Александра Крючкова - Верите ли Вы в призраков? (сборник)

— И…?

— Прошло столько лет, что я уже плохо помню то, что тогда случилось. Знаешь, чем больше проходит времени, — тем дальше от земли, и память постепенно стирается… Мне нужна твоя помощь…

— Ты жила в этом доме?

— Нет, этот дом не имеет ко мне никакого отношения. Я и раньше звала тебя, но ты не слышала… Впрочем, я многих звала… Думаю, это из-за места, на котором дом расположен, оно предрасполагает к «общению». Здесь лучше слышно… Ты уже не боишься меня?

Я отрицательно покачала головой.

Голос засмеялся.

— Как я рада, что ты СЛЫШИШЬ!

— Послушай, скажи, что я должна сделать, чтобы ты исчезла? И как тебя зовут?

— Вероника… Так они звали меня. Но, возможно, это не настоящее моё имя…

— Как это?

— Я не помню…

— Так что мне для тебя сделать?

— Что сделать?.. Что ты должна сделать… Господи, что стало с моей памятью? Я почти уже всё забыла…

— Хорошо, но почему ты сказала, что у тебя осталось мало времени? Это-то ты помнишь?

— Я вот-вот должна вернуться на землю, воплотиться в тело ребёнка, но тогда я мгновенно забуду всё, что было до этого, и уже не смогу вспомнить… А-а-а! ВСПОМНИЛА!!! Мне нужно, чтобы ты рассказала о том, что случилось, моему сыну!

— А что именно рассказать, ты помнишь?

Вероника замолчала, видимо, вспоминая. Одновременно я увидела, как лёгкий ветерок прошёлся по шторам, всколыхнув их волнами.

— Эй, ты здесь?

— Да, прости… Мне трудно сосредоточиться…

— Давай я попробую задавать тебе вопросы, чтобы легче было вспоминать?

— Да-да! Задавай, пожалуйста…

— Ты из Италии?

— Нет, я откуда-то с севера… А, возможно, я приехала сюда из Франции… Мне кажется…

— Ты помнишь, как ты умерла?

— Кьяра, это было очень больно и очень быстро…

— Ты повесилась?

— Нет… Я видела призраков повешенных — у них синяя шея. Они часто заматывают её шейным платком или шарфом, чтобы не так бросалось в глаза. Если бы ты могла меня видеть, то у меня шея — белая, и платка нет…

— Какое счастье, что я тебя не вижу! — облегчённо вздохнула я.

Вероника замолчала. Я поняла, что обидела её.

— Ну не обижайся… Давай продолжим… Тебя закололи ножом?

— Нет… Послушай, Кьяра, все эти версии с нанесением ран телу можно сразу отбросить, у меня тело не имеет каких-либо увечий. Оно такое же, как было, когда я ещё не умерла.

— Значит, ты умерла сама, от какой-то болезни?

— Нет, Кьяра. Нет… Я же говорю тебе, это было очень больно и быстро. Мгновенно.

— Может, ты — утопленница? Здесь вот, как раз, рядом — море.

— Нет… Я не тонула. И моря там не было.

— А что там было?

— Какой-то дом, я зашла в него. Подъезд. Я бежала по лестнице…

— Но ты ведь не выбросилась из окна, иначе на твоём теле остались бы следы, так?

— Так… Ты права…

— А что было до того, как ты зашла в тот подъезд?

— Не помню… Помню ещё до этого… Парк… Туман… Я иду зачем-то к домику. Там какой-то старик. Но я не к нему иду…

— А к кому?

— Там человек должен был быть… Я его знала. Он тоже туда приходил. А потом старик говорит: его нашли в парке, ночью, его застрелили. Или он сам…

— Ты знала того убитого человека?

— Да… Он был из нашей группы…

— Из какой группы?

— Не помню… Нас было пятеро…

— Кто-то из вас остался в живых?

— Нет. Точно нет. Я была последней…

— А когда это всё происходило, ты помнишь?

— Нет…

— Хорошо, тогда правили короли?

— Нет… Но я застала последнего из них…

— Ты умерла во время войны?

— Нет… Но в воздухе витал её запах… Я будто знала, что она будет… Почти никто не знал, а мы знали…

— А чем ты занималась? Ты работала? Кем?

— Да, я работала… Мы все пятеро, будто вместе…

В Италии?

— И здесь тоже, да…

— Так кем ты работала? Поварихой? Ткачихой?

— Нет… — Вероника засмеялась. — Это было что-то очень странное, необычное…

— Хорошо, если ты — с севера, а не из Италии, и говоришь сейчас со мной по-итальянски, а приехала откуда-то из Франции, значит, ты знала как минимум два языка — французский и итальянский, так?

— Да, так. Хотя я могу сейчас говорить на любом языке мира. Впрочем, как и все призраки. Но я знала итальянский и французский. И ещё — свой язык тоже…

— Свой — это какой?

— Не помню…

— А твой сын, он остался… где?

— Дома… Я не могла к нему вернуться… Никто из нас не мог…

— Из тех пятерых?

— Да… Мне сказали так… Но нас всё равно…

— Убили?

— Их — да… Меня — нет…

— М-да… Но ты ведь не сама по себе умерла?