Михаил Вершовский - А другого глобуса у вас нет?..

Ну, конечно, когда вспыла история эта – все за голову похватались. Тут ведь уже был не просто идиотизм, а просто-таки клиническая его разновидность. Тем паче, что за липовые эти бумаженции (на которых слово «липа» разве что метровыми буквами по диагонали оттиснуто не было) заплатили работники полиции – в которой, как мы и прежде знали, с гениями напряженка – от тысячи до двух тысяч долларов каждый.

И это ведь еще не все. Юмор в том, что в городском отделе зарплаты, где и следят за отчислениями в федеральную казну, с бумажками этими ознакомившись, головой согласно покивали – да и перестали с предъявителей налог взимать. Как же его и взимать прикажете, когда их, получается, в стране вовсе и нет – даром что они тут же в полиции служат! Так вот такая славная волынка четыре года и тянулась. (И я так думаю, мошенники те, что полицейских нагрели, сперва хохотали себе до упаду, представляя, как идиотов-стражей тут же под микитки и загребут. Ну да в конце концов оно, правда, так и вышло – но не сразу, не сразу.)

И – последний аккорд. Это чтобы чуть-чуть ослабить давление на и так уже измордованную полицию. В том смысле, что не одни они там такие умные. И это еще мягко говоря. Потому что бумаженции эти липовые, как мы уже видели, прикупили пятнадцать нью-йоркских полицейских.

И СЕМЬСОТ прочих служащих городского муниципалитета.

Еще одно замечание тут по теме может следовать. Это сравнениями ежели заниматься. Между Третьим, допустим, миром – и тем, что безусловно под номером Один. Тут могут и те различия возникать, что именно бедностью одних и богатством других объясняются. Да вот вам для ясности еще пара историй.

Тормознули в 1995 году в Мексике трое полицейских автомобиль один. Из приличных автомобиль был, новенький Гранд Чероки – не каждому в той Мексике (а я так думаю, и в Америке) по карману. Ну, тормознули его, понятно, с целью потрясти. Потому что семьи у мексиканских полицейских обычно большие, а зарплаты, напротив, маленькие. И у них там получается так, что иногда, глядишь, какие разбойники и сами дадут – а из других, напротив, вытряхивать приходится. Как вот оно в данном случае и происходило.

Ну, они задержанному этому – молодому еще человеку, годочков эдак двадцати – не стали ничего втирать, что вот, мол, нарушить изволили и все такое прочее. То ли он и впрямь ничего не нарушал, то ли непроизводительным им такое занятие показалось. В общем, вынули они свои пушки служебные – и деньги на бочку потребовали.

Один лишь прокол тут получился, что не спросили они его прежде на предмет удостоверения личности. А то бы могли там прочитать, что звали молодого человека Эрнесто Зедильо Веласко. И по тем же документам получался он никем иным, как сыном… мексиканского президента Эрнесто Зедильо.

Ошибка эта очень быстро очевидной сделалась, когда из-за поворота с визгом тормозов вылетели две машины с охранниками президентского сыночка. Которые Робин Гудов в полицейской форме и скрутили скоренько.

Ну, это, понятно, крайне неудачный для бедолаг-полицейских расклад лег. Я же тут о том, что вот и такой у них в Мексике заработок имеет быть. (О чем знающие люди туристов из более зажиточных краев очень даже серьезно предупреждают – держаться от стражей подальше.)

Теперь вот вам история ну совершенно иного событийного ряда. В пару однако с той, что выше, пристегнутая сознательно.

Снова мы с вами в Нью-Йорке оказываемся. В наши опять-таки девяностые годы. В 1996 году газета «Нью-Йорк Пост» поведала читателям, что интересные вещи происходят в городской полиции на предмет сдачи, пардон, мочи на анализ. Ну, они там эту мочу выборочно сдавать обязаны – для проверки, не хватанул ли кто из полицейских какого зелья во время рабочей смены, поскольку и наркоманов арестованных тьма, и склад вещдоков опять же тут, рядом.

Процесс, в общем-то, нехитрый. Стаканчик пластиковый в руки – и шуруй в сортир. Раз-два – и тащи теперь стаканчик куда положено. Но тут-то и заковыка, что на раз-два у них там почему-то никак не получалось. Из документов так оно следовало, что делалось таковское дело в конце ночной смены, когда утомленным стражам уже выходило время двигать домой. А тут их со стаканчиками давай по сортирам гонять. В такой ситуации не у каждого и не сразу продукт поступать начнет. Так что, может, и приходилось какое-то время впустую над стаканчиком постоять печально.

Я потому это все так детально расписываю, что для понимания ситуации надо вот это все в цветах и красках представить. Поскольку грустное такое стояние в сортире над сухим в доску стаканчиком – ну не идет, проклятая, и хоть ты тресни – выливалось в нью-йоркском полицейском департаменте в… сверхурочные. По причине «задержки мочеиспускания во время отбора проб на анализ». И сверхурочные по именно этой графе обошлись департаменту в ДВЕСТИ ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ долларов.