Михаил Вершовский - А другого глобуса у вас нет?..

А с другой стороны – нимало не редеют ряды. Почему?

Представители упоминавшейся выше лженауки-социологии вам, конечно, повывалят на этот счет теорий – вагон и маленькую тележку. Хотя даже при ихних, социологов, степенях да окладах, ни хрена нового вы со всей этой кучи не получите. Все равно все будет плясать вокруг двух ключевых и противоположных позиций. Первая – что вот, дескать, среда. За нее, между прочим, эта социология в массе своей по сей день всеми оставшимися зубами держится. Что о самой этой, с позволения сказать, научной дисциплине тоже кое-что говорит. Оно ведь примерно так получается, как в географии стоять до смертного хрипу на том, что планета наша как была плоской, так и остается, как рыба-камбала. Так вот и у них, у социологов, со средой этой.

Еще Герцены там всякие, Чернышевские, Добролюбовы с Писаревыми – тоже на своих посиделках, с самоварами и чаем жидким, на том настаивали, бороденками народническими тряся яростно и очки, от чая запотевшие, протирая. Все, дескать, от того, что среда. Отхлебнут, бывало, из блюдечка, на минуту задумаются – и опять. Среда, дескать, и все тут. Так оно по ихнему получалось, что выряди такого негодяя в костюм поприличнее, возвысь социально да своди его в Эрмитаж (хотя Писарев против последнего возражал крепко), с него тут же все негодяйство и слетит как шелуха.

Потом, конечно, когда Плехановы-теоретики да Ульяновы-практики над этим делом поработали, то не просто они Полиграф Полиграфыча социально возвысили, но подняли, можно сказать, до положения полного гегемона. Ну и что там такое с него вдруг слетело? В какую такую филармонию или там, скажем, Эрмитаж он сломя голову понесся? (Надо думать, именно в виду катастрофической невостребованности Эрмитаж этот пролетарское правительство с горя и затеяло распродавать – всяким вроде бы случайно подвернувшимся Хаммерам.)

Да нет, ничего, конечно, не слетало и слететь не могло. Так же и гадил Полиграф в прихожих, так же и тянул все, что плохо лежит – на предмет не столько воспользоваться, сколько, опять же, изгадить. И Швондеры – в массе своей откровенно уголовный и каторжный элемент – из банальных зэков в кресла наркомовские сиганув, тоже ведь не запорхали херувимами. Как подонками были, так и остались. Обзаведясь буквально вселенскими теперь уже возможностями для того, чтобы гнусности своей полный ход дать. Во главе с упомянутым практиком, который от откровенно гнидского мальчонки – что даже седенькая Мариэтта Шагинян подретушировать так и не сумела – развился-таки в невообразимо кровавое чудище. И почему-то никак не в обратную сторону, несмотря даже на разительную перемену в среде обитания. (Не до хрена и Бетховен помог…)

Не работает. Хотя и диссертации продолжают на том же тезисе произрастать густо, и книжки идиотские печатаются – при таком-то кризисе с зеленым массивом планеты. Особливо этой продукции на другом берегу Атлантики много – что, в общем-то, можно и понять, учитывая тот факт, что, в отличие от нас с вами, они до сих пор на относительно безопасном расстоянии от Шариковых со Швондерами пребывали.

А вот на другом полюсе этой баталии – насчет того, что и чего определяет – у нас Чезаре Ломброзо оказывается. (Он примерно в те же годы, когда наши отечественные народники самовар сапогом кирзовым раскочегаривали, в Италии на ниве психиатрии трудился.)

И вот ударился этот Ломброзо в совсем даже противоположную крайность, заявив, что уголовником никто и никогда не становится, потому как уголовниками – рождаются. Дескать, меняй ему среду хоть каждый божий день, как той рыбе в аквариуме – а все равно бандит. Вы, говорил, хоть даже на рожи их посмотрите. (В доказательство чего собрал целую галлерею физиономических типов, по его мнению хрестоматийно уголовных.)

Популярная очень была теория. В массы даже шагнувшая. Листал народ картинки в книжке и, допустим, с соседом сравнивал. Как там у него уши – прижатые или не очень? И вот это вот что: только ли прическа такая, или лоб и впрямь в полпальца высотою? И так вот народ этой неординарной теорией и развлекался.

Потом, конечно, сошла теория на нет. Тут и профессиональные жрецы богиньки Демократии на нее – из чисто, понятное дело, религиозных соображений, других-то у них быть не может – обрушились, и всякие прочие факторы, в виде хотя бы и парочки мировых войн да сотни-другой конфликтов менее глобального масштаба. А хоть бы и выжила до наших дней теория – все равно б телевидение ее прихлопнуло к чертовой матери.