Уильям Бойд - Броненосец

— Добрый день, — поздоровался Лоример без улыбки. — Я Лоример Блэк.

— Ага, — раздалось в ответ.

Терри стал предлагать напитки, и Уоттс остановил свой выбор на итальянском пиве. Лоример попросил «пепси», а когда выяснилось, что «пепси» нет, сказал, что в таком случае ничего не надо: «Спасибо, все в порядке».

— У нас есть «кока» — правда, Терри?

— «Кока», диетическая «кока», диетическая «кока» без кофеина, обычная «кока» без кофеина, недиетическая «кока» с кофеином, — выбирайте любую.

— Я не пью «коку», — ответил Лоример. — Все в порядке, спасибо.

Терри ушел за итальянским пивом, а Уоттс закурил сигарету. У него были мелкие ровные черты лица, бледные серовато-карие глаза и россыпь мелких родинок, спускавшаяся от подбородка по шее и исчезавшая под горловиной свитера.

— Работаете на страховую компанию? — спросил Уоттс. — Значит, это вы, гады, нас все эти месяцы мурыжили?

Лоример вкратце объяснил, в чем состоят функции и обязанности специалиста по оценке убытков: он не независим, но беспристрастен.

Уоттс нахмурился и сделал затяжку.

— Давайте говорить начистоту, — предложил он (и в его гортанном столичном выговоре послышался едва уловимый призвук ближнего Запада — Слоу, Суиндона или Оксфорда). — Мы подписываем контракт с вами, модниками, так? Мы платим о-хре-ни-тельный взнос, а потом, когда я заболеваю и отменяю турне, к нам присылают парней вроде вас и начинают препираться?

— Не всегда.

— Да ладно вам. Они приглашают вас, чтобы вы как профессионал посоветовали им — выплачивать ли ту сумму, которую они уже согласились мне выплатить, если что-то не заладится, — так? Когда мы подписывали полис, там нигде не было написано, что на меня стаей слетятся эти чудилы-оценщики и будут твердить: «Пиши пропало, Хосе».

Лоример пожал плечами. Сейчас было крайне важно оставаться спокойным и равнодушным.

— Там все можно найти мелким шрифтом, — сказал он. — Не я же изобрел все эти методы, — прибавил он. — Я просто там работаю.

— Как сказал охранник в концлагере, пуская газ.

Лоример чихнул, приложил платок к носу.

— Мне это тоже не по душе, — заметил он ровным голосом.

— А мне не по душе вы, модник, — отрезал Уоттс. — Какую музыку вы покупали в последний раз, а? — Он перечислил несколько знаменитых рок-групп с едким, колючим презрением в голосе, словно у него в горле кость застряла. — Нет, — сказал он потом, — могу поспорить, вам нравится «Три Тела Минимум». Просто гляжу на вас — и поспорить могу, что вы — из тех, кто тащится от «Трех Тел Минимум». Ну же?

— В последний раз — если не ошибаюсь, — Лоример выдержал паузу, — это был Кваме Акинлейе и его «Achimota Rhythm Boys». Альбом называется «Сущая Ачимота».

— Сущее что?

— «Сущая Ачимота».

— А что это такое — «Ачимота»?

— Не знаю.

— «Сущая Ачимота»… Значит, любите африканскую музыку?

— Да. Я вообще не слушаю ни европейскую, ни американскую рок-музыку, написанную после шестидесятых.

— Правда? А почему так?

— Она лишена жизненности.

— А как насчет моей? По-моему, уж куда жизненней.

— Боюсь, с вашим творчеством я не знаком.

Лоример заметил, что эти слова по-настоящему озадачили Уоттса, встревожили его по какой-то глубинной, но пока непонятной причине.

— Терри! — прокричал Уоттс в сторону двери. — Где это чертово пиво, наконец? — Потом снова обернулся к Лоримеру, поглаживая волосистый клочок на щеке. — Значит, вы не верите, что я был болен, так?

Лоример вздохнул и достал из чемоданчика блокнот.

— Две недели спустя после отмены «Турне Ангцирти» вы выступали на сцене Альберт-Холла…

— А, да ладно вам. Это же было для гребаной благотворительности — «Больные детишки и музыка», что-то вроде того. Господи Иисусе. Терри, я тут подыхаю от жажды! Где этот жирный ублюдок? Слушайте, я вам целый полк докторов могу привести.

— Это совершенно ничего не меняет.

Уоттс казался изумленным.

— Я буду с вами судиться, — заявил он вялым тоном.

— Вы вольны предпринимать любое законное действие. Честно говоря, мы и сами предпочитаем решать подобные дела через суд.

— Слушайте, да что тут, в самом деле, происходит? — возмутился Уоттс. — Меняете правила, когда уже пол-игры сыграно. Ворота начинаете переставлять. Все же страхуются — абсолютно все, это самое обычное дело. Даже те, у кого нет закладных, и те застрахованы. Даже те, кто сидит на пособии. Да никто бы этого не делал, если б вы всюду стали соваться и передвигать ворота. Послушайте — вы же, модники, нам попросту заявляете: «Не будем платить — хрен вам. Отвалите». Так ведь? Так вот, если б люди знали, что им светит вся эта…