Бернард Вербер - Империя ангелов

Если так и случилось, остается только войти в них. Проблема в том, что сотни неприкаянных душ всегда вертятся вокруг таких мест, и нужно как следует работать локтями, чтобы первым попасть в освободившееся тело.

Другой корм из покинутых тел — наркоманы. Это как освященный хлеб. Они покидают свои тела неважно как, безо всякой дисциплины и ритуала. Никто не сопровождает их, чтобы помочь. Вкуснота! Входи на здоровье.

Единственная проблема с телами наркоманов в том, что раз войдя в них, ты не чувствуешь себя там уютно. Тебя тут же начинает кумарить, и ты вдруг выскакиваешь наружу, чтобы быть немедленно замененным другим фантомом. Это как в детской игре «кто дольше усидит на стуле», только сиденья раскаленные, и долго на них и сам не усидишь.

Остаются жертвы автокатастроф. Мы набрасываемся на них, как настоящие грифы или стервятники.

Иногда неприкаянная душа войдет в тело пострадавшего в аварии, а он возьми да умри через несколько минут в больнице. Непруха!

Так что нужно внимательно выбирать тело в хорошем состоянии и временно свободное от хозяина. Это непросто.

В ожидании остается болтаться в воздухе. Чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, я решаю навестить медиумов, слышащих наши голоса. Я начинаю с Улисса Пападопулоса. И кого же я там вижу? Венеру. Венеру Шеридан. Идола моей молодости. Она хочет при посредничестве грека поговорить со своим ангелом-хранителем. Гениально. Я здесь.

Уступая требованиям издателя, я отправляюсь на Парижский книжный салон подписывать свой роман посетителям. Салон стал традицией, ежегодным праздником, где все авторы встречаются друг с другом и со своими читателями.

Целая толпа ходит между рядами, но у моего стенда посетители редки. Я смотрю в потолок с таким чувством, что даром теряю драгоценное время, которое мог бы потратить на работу над следующей книгой.

После «Крыс» я написал еще несколько книг. Одну о Рае, другую о путешествии к центру Земли, третью о людях, которые могут использовать неизвестные возможности мозга. Во Франции ни одна не пользуется успехом. Так, говорят немного да неплохо продается в дешевых переплетах. Но издатель продолжает со мной работать, поскольку в России у меня настоящий триумф.

Я жду. Подходят несколько ребятишек, и один из них спрашивает, знаменит ли я. Я говорю, что нет, но мальчик все-таки протягивает лист бумаги для автографа.

— Он не знаменит, но, кто знает, он однажды может прославиться, — объясняет он приятелю.

Публика принимает меня за продавца и спрашивает о других авторах. Какая-то дамочка интересуется, где туалет. Я топчусь на месте. Служащая устанавливает стенд Огюста Мериньяка. Мы одного с ним возраста, но выглядит он намного важнее. В твидовом пиджаке, с шелковым шарфом, Мериньяк еще импозантнее, чем когда я видел его по телевидению. Не успевает он усесться, как вокруг собирается небольшая толпа, и он начинает подписывать свои книги чуть ли не обеими руками.

Я в отчаянии жду «моего читателя», как рыбак, забывший наживить крючок, ждет поклевку, пока его сосед таскает одну рыбу за другой. Вокруг Меринья-ка столько народа, что он, чтобы не отвечать больше на приветствия, надевает наушники и продолжает машинально подписывать книги, не интересуясь именем человека.

Основную часть его публики составляют девушки. Некоторые незаметно оставляют на столе свои визитные карточки с телефоном. На таких он снисходительно бросает взгляд, чтобы посмотреть, заслуживают ли они его внимания.

Как будто неожиданно устав подписывать, он делает знак служащей, что на сегодня закончил. Он отодвигает стул, встает под разочарованный ропот тех, кто не дождался своей очереди, и, к моему великому удивлению, направляется в мою сторону.

— Давай прогуляемся немного, поговорим. Я уже давно хочу поговорить с тобой, Жак.

Огюст Мериньяк со мной на «ты»!

— Во-первых, хочу тебя поблагодарить, а потом ты меня поблагодаришь.

— За что же? — спрашиваю я, следуя за ним.

— За то, что я взял основную идею твоего романа о Рае в качестве исходного материала для своей будущей книги. Я у тебя уже позаимствовал структуру «Крыс», чтобы написать «Мое счастье».

— Что, «Мое счастье» -это плагиат моих «Крыс»?

— Можно посмотреть на это и так. Я перенес крысиную интригу в человеческий мир. Само название у тебя никуда не годится, слово «крыса» всем неприятно. А у меня «счастье». У твоей книги к тому же плохая обложка, но это уж ошибка издателя. Тебе нужно было бы издаваться у моего. Он бы тебя лучше продал.