Бернард Вербер - Революция муравьев

Шофер оказался весельчаком. Он, должно быть, до смерти соскучился один в своем такси, так как начал болтать со своей юной пассажиркой без умолку. За пять минут он рассказал Жюли всю свою жизнь, разумеется крайне неинтересную.

Так как Жюли хранила молчание, шофер принялся рассказывать ей смешную историю. «Три муравья гуляют по Парижу, по Елисейским Полям. Вдруг останавливается роллс-ройс, в котором сидит разодетая в меха и драгоценности стрекоза. „Привет, ребята“, – говорит она, опуская стекло. Муравьи с изумлением смотрят на стрекозу, а та ест икру и запивает шампанским. „Привет“, – отвечают муравьи. „У тебя вроде бы все в порядке, скажи на милость!“ – „Да! В шоу-бизнесе сейчас нормально платят. Я – звезда. Хотите икры немножко?“ – „Да нет, спасибо“, – говорят муравьи. Стрекоза поднимает стекло и приказывает шоферу трогаться. Лимузин уезжает, муравьи ошеломленно смотрят друг на друга, и один из них произносит то, о чем думают все: „Что же за дурак этот Жан де Лафонтен!“

Таксист засмеялся в одиночестве. Жюли выдавила слабую ободряющую улыбку и подумала, что чем ближе подступает духовный кризис цивилизации, тем больше люди шутят. Чтобы не говорить серьезно.

– Рассказать еще одну?

Водитель продолжал болтать, следуя, как он уверял, короткой дорогой, которую он один, по его словам, знал.

Главная магистраль Фонтенбло стояла из-за манифестации фермеров, которые требовали больше дотаций, меньше паровых земель и прекращения импорта иностранного мяса. «Спасем французское сельское хозяйство» и «Смерть импортным свиньям» – гласили их плакаты.

Они захватили грузовик со свиньями из Венгрии и облили бензином клетки с животными. Полетели спички. Раздался страшный вой подожженной заживо скотины. Жюли никогда не думала, что свиньи так ужасно кричат. Почти как люди! Запах горелого мяса стал чудовищным. В эту минуту агонии свиньи, казалось, решили заявить о своем сходстве с человеком.

– Я вас умоляю, поедемте отсюда!

Свиньи все кричали, Жюли вспомнила слова учителя на уроке биологии о том, что человеку можно трансплантировать органы одного-единственного животного – свиньи. Зрелище смерти этих незнакомых двоюродных братьев стало для нее совершенно невыносимым. Свиньи смотрели на нее умоляющими глазами. Кожа у них была розовой, а глаза – голубыми. Жюли захотелось как можно скорее покинуть это место казни.

Она бросила шоферу деньги и выбралась из машины, решив добраться пешком.

Она прибежала в лицей запыхавшаяся и сразу бросилась в репетиционный зал, надеясь проскочить незамеченной.

– Жюли! А вы что здесь с утра делаете? У вас занятий нет.

Философ заметил высунувшийся из-под воротничка плаща кусочек розовой рубашки.

– Вы простудитесь.

Он предложил ей выпить чего-нибудь горячего в кафетерии, и, так как ее друзья еще не пришли, Жюли согласилась.

– Вы – нормальный человек. Не похожи на учительницу по математике. Она только и хочет, что меня унизить.

– Вы знаете, учителя такие же люди, как и все остальные. Есть хорошие, есть похуже, есть умные, есть и поглупее, добрые и не очень. Все дело в том, что преподаватели каждый день имеют власть над, как минимум, тридцатью юными, а стало быть, поддающимися влиянию, созданиями. Огромная ответственность. Мы, словно садовники, выращиваем завтрашнее общество, понимаешь?

Он вдруг перешел на «ты».

– Я бы побоялась стать учителем, – заявила Жюли. – Особенно когда вижу, как издеваются над учительницей по немецкому. У меня от этого прямо озноб по коже.

– Ты права. Чтобы преподавать, надо не только хорошо владеть предметом, надо еще быть и немного психологом. Между нами, кстати, я думаю, что все учителя волнуются, когда оказываются с классом один на один. Ну и одни надевают маску имеющих власть, другие изображают ученых, а кто-то, как я, принимает дружеский тон.

Он отодвинул пластиковый стул и протянул ей связку ключей.

– У меня сейчас занятия, если ты хочешь отдохнуть или поесть, я здесь живу рядом, в доме на углу площади. Третий этаж, налево. Иди, если хочешь. Бегство должно заканчиваться маленькой тихой гаванью.

Она поблагодарила, но отказалась. Скоро друзья из рок-группы придут, кто-нибудь из них ее обязательно приютит.

Учитель посмотрел на нее открытым, сердечным взглядом. Она почувствовала, что должна чем-то отплатить ему. Какой-то откровенностью. Ее рот оказался расторопнее мозга: