Бернард Вербер - Революция муравьев

Но наступающие идут сплошной волной.

Принцесса 103-я ошеломлена тем, что члены одной семьи могут так беспощадно истреблять друг друга. Союзники или противники, но на этом, уже траурном поле боя они ведь прежде всего родичи.

Однако надо побеждать.

103-я делает знак своим двенадцати разведчикам подойти к ней и объясняет им смысл своего плана. Отряд немедленно протискивается в самую гущу их сторонников и под защитой стены их тел роет туннель. Трое из разведчиков держат горящий уголь в каменной плошке. Чтобы покинуть поле сражения, тринадцать разведчиков долго роют землю прямо перед собой. Огонь придает им сил. Они определяют свое местонахождение при помощи органов, чувствительных к земным магнитным полям. Направление – Бел-о-кан.

Почва над ними ходит ходуном от ударов схватки. Они роют изо всех сил своих мандибул подземный ход. Огонь вдруг слабеет, они останавливаются и вращают усиками, чтобы создать для него спасительное дуновение воздуха.

Наконец начинается рыхлая земля. Они разрывают ее и выходят в коридор. Они в Бел-о-кане. Муравьи быстро бегут вверх по этажам. Конечно, видя их, несколько рабочих спрашивают себя, что здесь делают эти муравьи, но рабочие – не солдаты, они не должны обеспечивать безопасность города, и вмешиваться они не решаются.

Архитектура города сильно изменилась, с тех пор как 103-я здесь не была. Бел-о-кан стал обширной метрополией, где суетится очень много народу. Сомнения на мгновение одолевают принцессу. Не совершает ли она непоправимое?

Но она вспоминает о своих сподвижниках по пропальцевской Революции, гибнущих сейчас наверху, и понимает, что выбора у нее нет.

Она поднимает сухой листок, подносит его к огню и дожидается, пока тот затлеет. Муравьи касаются веточками пламени, мандибулами соединяют их в пучок. Вскоре пожар разрастается. Пламя быстро перекидывается на веточки, устилающие купол. Начинается паника. Рабочие бросаются в ясли, чтобы спасти расплод.

Надо срочно уходить, пока огонь не отрезал пути к отступлению. Выходы уже забиты рабочими. Отряд революционеров устремляется к нижним этажам и выходит обратно по прорытому ими самими туннелю. Вверху они слышат топот лапок.

Принцесса приподнимается и, держа голову наподобие перископа над уровнем земли, оценивает ситуацию. Федералы убегают с поля боя тушить пожар.

103-я поворачивает голову. Пожар охватил всю верхушку города. Едкий дым, полный запаха горелого дерева, муравьиной кислоты и расплавленного хитина, плывет над округой.

Рабочие уже эвакуируют яйца через запасные выходы. Бел-о-канцы отчаянно пытаются заливать пламя струями слабой кислоты. 103-я выбирается из-под земли и приказывает своему войску, во всяком случае, тому, что от него осталось, ждать. Огонь воюет вместо них.

Принцесса смотрит на горящий Бел-о-кан. Она знает, что пропальцевская Революция только начинается. Непреклонностью мандибул и жаром огня принцесса 103-я заставит всех подчиниться Революции.

Утром пятого дня знамя Революции муравьев по-прежнему билось на ветру над лицеем Фонтенбло.

Повстанцы установили электрический колокол, звонивший каждый час, и все понемногу отказались от наручных часов. Это было одно из неожиданных последствий революции: у людей отпала необходимость точно определять себя во времени.

Чередования ансамблей и солистов на сцене было достаточно, чтобы понять – день продолжается.

У всех, кстати, возникало впечатление, что каждый день длится месяц. Ночи были короткими. Благодаря технике контроля глубокого сна, почерпнутой в «Энциклопедии», люди учились находить свой точный цикл засыпания. Теперь они набирались сил за три часа, вместо всей ночи. И никто не чувствовал себя усталым.

Революция изменила привычки каждого. Революционеры забыли не только про свои часы, они избавились и от тяжелых связок ключей от машин, квартир, гаражей, шкафов и кабинетов. Здесь не было краж, потому что нечего было воровать.

Революционеры не носили больше бумажники, здесь можно было бродить с пустыми карманами.

Все документы сложили в одном месте. Все уже знали друг друга в лицо или по имени, и было незачем называть свою фамилию или адрес для определения национальности и места жительства.

Освободились не только карманы. Но и разум. В лоне революции людям не нужно было загромождать память номерами кодов входных дверей, кредитных карточек и всяким таким, что необходимо запоминать наизусть из страха стать бомжом через пять минут поле того, как ты забыл эти жизненно важные числа.