Бернард Вербер - Танатонавты

Президентское вмешательство проявилось единственно в том, что Стефания стала более словоохотливой перед журналистами. Без малейшего колебания, прямо в лоб, она изложила им про все те деликатесы наслаждения, что познала в третьей зоне, где воплощаются все желания и все извращения.

Манифестации приобрели особенно живописный характер. Папский престол запретил всей пастве католической, апостольской и романской церквей занятия танатонавтикой под страхом отлучения. В булле, именуемой " Et mortis mysterium sacrum ", Папа официально заявил, что смерть — это табу. Любые экскурсии живых в страну мертвых, совершаемые досрочно, объявлялись смертным грехом.

«Смерть еретикам!» — скандировали под балконами Ватикана. «Похрустим яблоком познания!» — отвечали наши сторонники.

Нам до этой суеты не было дела, но президент Люсиндер отнесся к ней не столь легкомысленно. Церковь еще обладала огромным влиянием в стране, а ему на предстоящие перевыборы нужны были все голоса, какие только удастся собрать.

"Тем лучше, если смерть ведет к оргазму, — проповедовала Стефания в " Танатонавте-любителе «, — и тем хуже пусть будет всем этим старым боровикам, которые стали считать ее публичным домом!» Наша подруга не ходила вокруг да около, она била прямо в точку. Впрочем, мы не были слишком в себе уверены.

Люди всегда боятся нового. Отступление было неизбежно. И так уже повезло, что мы смогли забраться столь далече.

В некоторых культурах древней эпохи существовала практика избавления от слишком пожилых людей, не способных принимать участие в социально-экономической жизни. У эскимосов от стариков избавлялись, оставляя их далеко в море, на льдинах, где их пожирали белые медведи. А вообще-то, обычно они шли туда сами, добровольно, когда решали, что уже стали лишними для общества. В некоторых нормандских семьях старушек заставляли забираться на высокие лестницы, последние ступени которых были подпилены. Им говорили ритуальную фразу: «Иди-ка ты, бабулька, на гумно». На гумно…

В следующий раз Люсиндер решил встретиться с нами на своей территории, считая, что мы станем более податливыми у него в Елисейском дворце. В рабочем кабинете он был не один. Там еще находилась женщина в строгом деловом костюме.

Глава государства объяснил нам, что не желает вступать в войну с религиями.

— Вы ошибаетесь, недооценивая древнюю мощь. Модернизм не может кавалерийской атакой завладеть местом под солнцем. Нам нужен компромисс.

Уши Стефании на эту песню рассчитаны не были.

— Вы не знаете, что я там видела, я не понимаю, как с этим можно найти компромисс.

Люсиндер позволил себе слабую улыбку.

— Разумеется, мне не повезло сойти с поезда в красной стране, но скажем так, что… э-э… мы все способны понять, что вы там испытали.

— Вы много о себе воображаете! Кто может понять желания женщины?! — воскликнула Стефания.

Амандина не смогла удержаться от короткого смешка.

Как бы то ни было, Люсиндер не хотел скатываться в яму провокации. С его точки зрения, совершенно ни к чему бороться с религией лицом к лицу. Нет религий ни хороших, ни плохих, они просто сами пытаются выжить.

Рауль напомнил, что Дарвин заработал себе репутацию именно что путем атаки на религию, и что без этой провокации дарвинизм не смог бы столь быстро появиться. Ламарк, который этого не понял, исчез в забвении Истории.

Люсиндер принял этот аргумент, но все же не отказался от своего амбициозного плана объединить в компромиссе всех, как реакционеров, так и модернистов.

— Есть средство, как примирить правое крыло с левым. Танатонавтику надо поставить на эту же основу. Отвечайте религии наукой. Заткнуть рты последним скептикам можно или сейчас или никогда. Отсюда моя идея привлечь вот эту мадам.

Он представил нам женщину в деловом костюме.

— Профессор Роза Солаль, астрофизик и астроном, — объяснил Люсиндер. — Вот уже много времени она работает над совершенно особым проектом, «Проект Эдем». «Проект Эдем», «Проект Парадиз», вы видите, что ваши исследования имеют кое-что общее, тем более что цель «Проекта Эдем» заключается в выяснении космических координат… Рая.

Найти точку местонахождения Рая в космосе, эта задача показалась нам непостижимой. Разумеется, мы все время говорили про «континент мертвых», но для нас это было всего лишь дорогой, по которой шла душа. Мы считали тот свет другим измерением, другой реальностью, которая принимала душу после выхода из тела. Своего рода параллельное пространство. Таким был наш постулат.