Бернард Вербер - Танатонавты

Это уже не сон, это какой-то кошмар. Появилась новая буржуазия: Танатократы.

Каким бы ни было твое поведение здесь, стало невозможно реинкарнировать в улучшенной ситуации, если у тебя нет финансов подмазать эктоплазменного чиновника. Чего раньше боялось население? Согрешить. Теперь же страшно оказаться бедняком, так как все знали, что бедняком останешься навечно, на все реинкарнации, без какого бы то ни было шанса разорвать сей заколдованный круг.

Поменялись все правила игры. Жили только ради денег. Достать денег, на это годится все: воровство, проституция, обман, убийство, торговля наркотиками. Полная противоположность периоду благостности. Всякий поступок был направлен только на одно — добычу денег.

На моего сына Фредди напали рэкетиры при выходе из школы. У моей жены Розы вырвали из рук кошелек в магазине.

Мафия восстала из пепла. Никто больше не колебался ни секунды, чтобы нанять профессиональных убийц и присвоить себе добро других или избавиться от соперника по бизнесу. Если деньги позволяют сделать свою карму девственно чистой, то чего, собственно, мелочиться?

Весь мир оказался под властью денег. Остатки религиозных паств самых разных вероисповеданий объявили кампанию за то, чтобы человечество прекратило вмешиваться в дела Рая.

Но отказаться от того света — значит вновь всю ответственность взвалить на ангелов, а те уже неспособны управлять семью миллиардами обитателей планеты. Мир становился все более и более диким, все более и более невежественным…"

Я очнулся весь в поту, колотила дрожь. Неужто мы и впрямь докатимся до такого?

Я был убежден, что ангелы направили мне послание по своему обычному каналу: через сновидение. И смысл сего послания был ясен и прозрачен: немедленно остановиться, пока ситуация не стала неуправляемой.

Я по-быстрому сбегал в душ, оделся и поскакал вниз, чтобы позавтракать со всеми в кафе. Но там я нашел одного только Рауля. Младшего уже отправили в детсад. Амандина и Роза ушли заниматься домашними хлопотами.

Я взглянул на кошку, жившую при бистро. Вид у нее был совершенно невозмутимый. Тот самый тип кошки, которая все знает и понимает, которая только и делает, что нежится в своем текущем существовании. Вот зверюга счастливая. И к тому же ее, наверное, реинкарнируют в какую-нибудь еще более расслабленную тварь.

Тут в кафе с криками ворвался полицейский. Понять, что он вопит, было нелегко, но общий смысл скоро стал ясен: «Ваш танатодром громят!»

«Равно как тело человеческое состоит из членов и частей разного ранга, воздействующих друг на друга и взаимно противодействующих с тем, чтобы сформировать цельный организм, так и этот огромный мир построен из иерархии сотворенных вещей, которые, взаимодействуя между собой и противодействуя друг другу, образуют в буквальном смысле единое органическое тело».

Это злодеи-любители. Должно быть, Стефания приказала им разрушить наш танатодром. Сквозь окна первого этажа и магазина мы видели, как они крушили все вокруг бейсбольными битами и велосипедными цепями.

Рауль пихнул меня локтем.

— Ты и я против слабоумных?

Эти слова тут же заставили меня нырнуть в прошлое. То самое прошлое, когда мы с ним еще были лучшими друзьями на свете и когда он так поразил меня своим голосом, направив его против почитателей Вельзевула. Задача была трудной, но мы все равно одержали верх. Здесь же победа казалась вне досягаемости. Но видеть, как громят магазин моей матери, как треснувшие стеклянные шары-сувениры истекают своими снежинками, как рвут плакаты с картинами Рая, как топчут футболки, пририсовывают к фотографиям Амандины усы и прочие непристойные штуки — это привело меня в бешенство.

Мы ворвались сквозь распахнутую дверь. Поначалу на нас никто не обратил внимания. Рауль смог даже вытащить длинную стальную трубу, на которой раньше висел большой плакат, и сунул ее мне в руки.

Он передал мне эстафетную палочку. Я сразу забыл, как мы злились друг на друга, забыл, как он стал алкоголиком. Я крепко стиснул в руках свое импровизированное оружие.

Мы вместе. Он и я против слабоумных. Он и я против всего мира.

Он тоже схватил себе трубу, из алюминия. Метров в десяти от нас шуровала парочка довольно страшных хулиганов, волосатые, вонючие, все в татуировках из черепов и адских картинок, на мордах застыла гримаса злобы и дикости.