Бернард Вербер - Танатонавты

Внизу Рауль тщетно отыскивал своего отца. Амандина едва не столкнулась с Феликсом, но, казалось, совершенно его не узнала, несмотря на отчаянные оклики первого из танатонавтов. Стефания невозмутимо планировала над толпой мертвецов, следуя своей дорогой к свету. Моя супруга-астроном находилась в голове нашей группы, торопясь проверить, не выходит ли дно черной дыры на белый фонтан.

Пятая территория: знание. Совершенно случайно, ничуть этого не желая, я открываю рецепт пирога «четыре четырки»: взять в равных долях, например, по сто грамм, масла, муки, сахара и яиц. Да, это тоже часть вселенского знания. Хорошо бы не позабыть рецепт, когда я вернусь на Землю.

Шестая территория: место красоты. Клумбы фиалок следовали одна за другой. Розовато-лиловые, охряные, красные, желтые… Мерцающие фрактальные образы уплывали в бесконечность. Сияющие бабочки увертывались от клювов розовых ласточек. Голубые, черные и белые лягушки разворачивали свои стрекозиные крылья. Золотой единорог стоял на задних лапах. Красота многообразна. Как и страх.

Шестая территория: мы сообща проскакиваем за Мох 6, наши пуповины по-прежнему плотно сплетены.

Может, этот вояж и был менее волнующим, раз он оказался не первым, но никогда полеты не превращались в рутину. Разве «Челленджер» не взорвался лишь только потому, что успехи космонавтики привили чувство безопасности? Нет ничего без опасности, пусть даже выход души из тела и стал тем методом, которым была открыта поистине добрая и нежная страна. Ни на секунду нам нельзя терять чувство осторожности и осмотрительности. Мы идем далеко, слишком далеко и быстро, слишком быстро. При таком темпе малейшая осечка может принять драматические масштабы.

То, что мы сейчас для себя открывали, никогда раньше не удавалось обнаружить, даже с наилучшими телескопами, установленными на космическом спутнике! Мы побывали среди звезд, в центре галактики, в глубине черной дыры и даже имелась вероятность, что мы из нее выскочим. Какой еще астроном мог мечтать о большем?!

Для нас, пятерки мушкетеров смерти, сейчас наступал конец путешествия. Мы достигли великого занавеса, скрывавшего последний образ человеческой кончины. Я продолжал идти вперед, хотя остальные заколебались следовать за мной. Они отлично видели, что река мертвецов проникала сквозь мембрану Моха 6, но зрелище последнего этапа существования наполняло страхом сердце всякого мыслящего существа. Я пожал плечами. В конце концов, я лично там уже побывал. Я приподнял кромку пугающего занавеса и пригласил своих друзей следовать за мной.

Агрессивный и в то же время манящий к себе свет объял меня своим сиянием. Со своей стороны, я констатировал, что — сюрприз, сюрприз! — я рад заново встретиться с этой умопомрачительно огромной, белой, цилиндрической равниной и ее туманными вуалями. Река мертвых подо мной распадалась на четыре рукава.

Появились первые гало ангелов, такие цветистые, такие яркие по сравнению с нами, тусклыми эктоплазмами! Если меня когда-нибудь спросят, в чем состоит самая замечательная мечта человека, то вот теперь я знаю на это ответ: самая замечательная мечта — это чтобы твоя душа стала таким же добрым ангелом. Да, но как реализовать такое супердостижение?

Один из ангелов спортивным аллюром подлетел к нам и поинтересовался, в чем, собственно, состоит причина нашего здесь присутствия с целыми пуповинами. Любопытство? Желание содействовать научно-техническому прогрессу? Даже Стефания, обычно такая неуемная, теперь отмалчивалась. «Он» сам за нас ответил:

— Так вы Великие Посвященные, не так ли?

— Кто-кто? — поразился Рауль.

— Великие Посвященные, — терпеливо повторил ангел.

Судя по всему, наше вторжение в Рай его не слишком удивило. «Великие Посвященные», надо полагать, были термином для обозначения всех тех «живых», что до сюда добирались. Это означало, что другие нас уже опередили и сохранили эту информацию в тайне. Другие танатонавты? Монахи, шаманы, раввины, волхвы, которые — никому ничего не говоря и совершенно без помощи технических средств — занимались такого рода путешествиями с незапамятных времен?

Ангел улыбнулся. Я понял, почему ни он, ни его собратья не видели никакой проблемы в том, что я в прошлый раз оказался в Раю. Все уже привыкли принимать здесь «Великих Посвященных», пусть даже — как мы выяснили позже — их визиты и не были столь уж частыми.

В религии сибирских шаманов говорится, что после смерти все становится ровно наоборот. Человек попадает в страну, где верх оказывается низом, все, что было светлым, превращается в темное.