Бернард Вербер - Танатонавты

На штормовых митингах вспыхивали потасовки между сторонниками и противниками танатонавтики.

Эти последние становились все более и более кровожадно настроенными. Однажды, когда Роза осталась одна в магазине, сменив мою мать, перед зданием припарковался микроавтобус. Оттуда вывалилось трое верзил в масках, кожаных куртках, потрясавшие ледорубами. Они тут же принялись крушить магазин и моя жена поняла, что надо спасать жизнь и бежать. Они кинулись за ней вслед.

Задыхаясь, она помчалась изо всех сил по улице и спряталась за открытой дверью какого-то гаража. Бандиты увидели ее очень быстро. Она вновь побежала на глазах всех прохожих, как всегда, безразличных ко всему. Она метнула взгляд налево, направо, опять налево и поняла, что ее загнали в тупик. Хрупкая молодая женщина против трех вооруженных здоровяков, у Розы не было никаких шансов. Они бросили ее там же, всю в синяках, залитую кровью.

Прошло два часа, прежде чем один из местных обывателей снизошел до того, чтобы нагнуться над этой женщиной, распростертой в луже крови. Те другие, что равнодушно переступали через нее, потом уверяли, что сочли ее просто алкоголичкой, заснувшей и разлившей вино.

В больнице Сен-Луи, куда ее срочно доставили, огорченные врачи объявили мне, что Розу привезли слишком поздно, чтобы ее можно было спасти. Она потеряла слишком много крови. Ей еще повезло, что нашелся сочувствующий человек, позволивший умереть ей в госпитале, в то время как столь много людей агонизируют всю ночь на тротуаре, а никому даже в голову не придет, чтобы позвонить в полицию!

Роза лежала в реанимационном отделении, вся вытянувшаяся, инертная. Только аппараты поддерживали ее жизнь.

Что сделать для ее спасения? Я побежал к друзьям. Рауль посоветовал поговорить с Фредди. В эти ужасные минуты один только старый раввин знал, что и как делать.

Страсбуржский маг обнял меня и уставился в лицо своим слепым взглядом:

— Ты готов на все, правда на все, чтобы ее спасти?

— Да.

Я был категоричен. Роза — моя жена и я ее люблю.

— Готов даже рискнуть своей собственной жизнью ради сохранения ее?

— Да. Тысячу раз да.

Раввин пристально смотрел на меня своей душой, я это чувствовал. Своей душой он пытался понять, сказал ли я правду. С колотящимся сердцем я ждал, пока он не решит мне поверить.

— В таком случае, вот тебе выход. Договорись со врачами о точной минуте выключения аппаратов. Мы попробуем вылететь одновременно с ней. Мы уцепимся за ее пуповину и, тяня ее обратно, чтобы она только не оборвалась, попытаемся вернуть ее к жизни. Может быть, удастся. Ты летишь с нами и ты сам будешь ее спасать.

Рапорт в компетентные органы

Акт насилия в отношении танатодрома «Соломенные Горки». Следует ли вмешаться?

Ответ компетентных органов

Пока нет.

Это возможно. Я уверен, что это возможно. Костлявая не приберет мою Розу. Я помчался в больницу.

Дежурный по реанимационному отделению так и не понял, почему это я настаиваю, чтобы смерть моей жены наступила ровно в 17 часов, но все же он заверил меня, что я принял правильное решение. Лучше прибегнуть к эвтаназии, чем поддерживать жизнь человека, обреченного на растительное существование. Он с готовностью уступил моей просьбе. От убитых горем семей он уже слышал и не такие требования. Он пообещал мне, что не будет отрывать взгляда от часов, начиная с 16 ч 55 мин 00 сек.

Ночью я не спал. Хороших снов не добьешься, если все время повторять себе, что завтра придется добровольно умереть. Я видел кошмары наяву, пытаясь вообразить, какие пузыри воспоминаний будут меня атаковать, чтобы посечь на лоскутки, и какие тайные пороки обнаружит во мне красная страна.

Я заставил себя позавтракать, потом плотно пообедать, после чего принялся вместе с Фредди отрабатывать ту фигуру, которой мы будем пользоваться для спасения Розы. В этот раз планировалась не пирамида, а плоская конструкция, своего рода лента, которой мы надеялись вытащить обратно мою жену.

Я буду в центре, удерживаемый двумя страсбургскими раввинами за руки и двумя монахами-таоистами из Шаолиня (летящими туда по таинственным политическим причинам) за ноги. Я понятия не имел, что именно пообещал им Фредди, чтобы они согласились к нам присоединиться, но в полетном зале я обнаружил восемнадцать других раввинов, тринадцать тибето-буддистских монахов и, конечно же, Стефанию.