Бернард Вербер - Танатонавты

Первый ярус. Уходят тридцать монахов, которым предстоит стать вершиной хореографической башни.

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!

Второй ярус, коему суждено стать подпоркой верхнего.

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!

Третий ярус, еще один несущий элемент.

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!

Фундамент здания.

В вышине все выстроились в ожидании по краям венчика Рая, а затем принялись методично сплетать свои пуповины, вырисовывая фигуры, созданные гением Фредди. К этим святым людям присоединился специалист по морским узлам, чтобы помочь им составить прочные вязки, легкие в сплетении и роспуске. Эксперт-парашютист предоставил свои консалтинговые услуги, чтобы все смогли как можно дольше сохранять сгруппированные формы, отвечающие технике свободного падения.

Спаянные в одну длинную процессию-цепочку, танатонавты сначала пересекли несколько коматозных стен. Покойники, стоявшие в очереди в оранжевой зоне, салютовали этому полету, так как к сегодняшнему дню они уже привыкли их видеть и это зрелище было для них развлечением. Они даже объясняли вновь прибывшим, что не надо бояться эту группу, которая клином проносилась над их головами, сохраняя при этом свои пуповины в целости.

Вот так и получилось, что этот мистический караван, снаряженный из ста двадцати танатонавтов, достиг шестой территории, пройдя через Мох 5. По возвращении, однако, они выглядели скорее разочарованными, чем восторженными. Они вовсе не казались счастливыми, что сумели вместе достичь такого великого прогресса. Даже наоборот, возникало впечатление, что их дружба и идея экуменизма дали трещину.

Тем не менее, они с готовностью собрались на нашем танатодроме.

После желтой территории, сказали они, идет территория зеленая. Зеленая, как растения, как листва деревьев. Там великолепные цветы, чудесные творения, заканчивающиеся многоцветными звездами. Зеленая страна, это место абсолютной красоты.

— Так в чем там испытание? — спросил Рауль.

— Нет, правда, это слишком красиво. Красоту зеленой зоны невозможно вынести, — прошептал один раввин.

— Умопомрачительно, — скрипя сердцем подтвердил один из буддистских монахов.

Я ничего не понимал. Как абсолютная красота может стать испытанием? Фредди объяснил:

— Она настолько восхитительна, что забываешь обо всем желании быть человеком, не хочешь ничего, кроме как стать цветком с благоухающими лепестками. Видя все это великолепие, начинаешь сам себя презирать. Хочется слиться со всей этой растительностью и не существовать ни в какой другой форме. Конечно, очень больно столкнуться с абсолютным знанием, но повстречать на краткий миг самый идеал красоты… это испытание даже еще сложнее преодолеть.

И действительно, против обыкновения, слепой раввин выглядел совершенно потерянным. Сидя за роялем, он уныло извлек несколько нот из сонаты Шопена.

— Он прав, — мрачно изрекла Стефания. — Получить по физиономии чистой красотой, когда тебя уже обработали абсолютным знанием, это отбивает любое желание вернуться. Нам было очень сложно отказаться от всего увиденного. К счастью, еще один раз наши пуповины оказались спаяны прочно!

Рауль, Амандина и мы с Розой так и не сумели вполне понять, каким испытанием является видение красоты, но тем не менее мы не преминули обновить нашу карту Запредельного Континента, вновь отодвинув надпись Терра инкогнита .

—Координаты: К+49

—Цвет: зеленый

—Ощущения: великая красота, а также отрицание самого себя и своей «отвратительной» ипостаси. Вид красоты — ужасная пытка.

Выход на Мох 6.

Зеленая страна оставила у наших адептов горький привкус. Они оказались неподготовлены узреть красоту. Один за другим, под предлогом своих разных обязательств, они возвращались к себе домой. Все увиденное ими великолепие они хотели прибрать к рукам ради единоличной выгоды своих прихожан. Речь уже не шла о войнах, как во времена хашишинов, но час экуменизма истек и теперь каждый был сам за себя. Забег начат и да победит сильнейший!

Фредди со своими тремя учениками — единственно, кто выжил во всех эктоплазменных войнах — одни оказались нам верны и остались на танатодроме. Тут надо отметить, что своей настойчивостью Амандина сумела-таки обольстить слепого и пожилого мага. Парочка не прятала своей идиллии. Что же касается других страсбуржцев, они привыкли к парижской жизни и не торопились возвращаться в свою йешиву, тем более без руководителя.