Амир-Хосейн Фарди - Исмаил

— То есть?

— То есть подал прошение и уволился.

— Иншалла, все будет в порядке, но как вы теперь будете зарабатывать на жизнь, об этом вы подумали?

— Клянусь Аллахом, нет, хадж-ага, я ничего об этом не думал.

— Сочувствую. А у меня есть одна мысль. Мы хотим открыть кассу взаимопомощи в углу двора мечети, вы готовы были бы заняться начинанием?

— А почему же нет? Даже с удовольствием.

— Конечно, дохода это не будет приносить.

— Я знаю. Но пусть даже без дохода, я буду при деле. Вся моя жизнь — в распоряжении мечети!

— Да пошлет Аллах успех тебе. Это все — испытание.

Хадж-ага остановился и подал руку Исмаилу.

— Дальше не трудитесь провожать, я сам дойду.

— А какой труд, хадж-ага, если позволите, я все-таки дойду с вами до дома.

— Не хочу вас утруждать.

— Какой же это труд.

Работа в кассе взаимопомощи, с точки зрения денег, не шла, конечно, в сравнение с банком, и все-таки Исмаил теперь не был безработным. Он получал достаточное вознаграждение, чтобы отдавать его своей матери — и та ободрилась и успокоилась. Организация работы благотворительной кассы и вообще пребывание в мечети были по сердцу Исмаилу и доставляли наслаждение. Ни мук, ни отчужденности. Он понимал, что его вознаграждение — заслуженное и чистое, и даже сама малость этих денег была приятна. С утра до вечера он был в мечети, либо в конторе кассы, либо в библиотеке. В шутку говорил: «У меня этот мир и следующий — в одном и том же месте». К строению во дворе мечети достраивали верхний этаж, чтобы разместить в нем расширенную библиотеку. В этом помещении устанавливали новые металлические книжные стеллажи, от пола до потолка. Решено было, что в праздник разговения после месячного поста Рамазана откроют новое помещение библиотеки. Исмаил и Джавад готовили программу к открытию. Одним из пунктов этой программы было выступление хора, которого до сих пор фактически не имелось, а если он был, то собирался эпизодически.

Исмаил вспомнил о своем давнем знакомом — Сабахе. Тот ведь был музыкант. Он в составе группы выступал на свадьбах, а один-два раза их даже пригласили на телевидение, и это принесло группе большую известность. Однажды до полудня Исмаил пошел к нему домой. К нему вышел Сабах в рубашке на бретельках, растолстевший и заросший. Он только что проснулся, у него были опухшие веки и хриплый голос. От него пахло мылом и одеколоном, и еще чем-то. Они вошли в его комнату. Здесь все было завешено большими и маленькими фотографиями иностранных певцов — групп и солистов. В центре был большой плакат певцов группы «Биттлз» с длинными волосами и длинными бородами, с расстегнутыми воротниками. Сабах налил Исмаилу кофе и спросил:

— Какие новости у Али-Индуса? Мне уже несколько лет не доводилось там бывать.

— Я тоже давно о них ничего не слышал.

— Как же? Ты переехал?

— Нет, не переехал. Но я не хожу в кофейню.

— Женился, наверное, дети есть?

— Нет, друг мой, ничего подобного, времени на это нет.

Сабах удивился.

— Тогда ты, значит, очень занятой человек. Так чем ты занимаешься?

— Потом расскажу. Я пришел по другому делу. Оно связано с музыкой.

Сабах нашел здесь повод рассмеяться.

— Свадьба, да? На свою свадьбу приглашаешь?!

— Нет, никакая не свадьба. Хочу пригласить тебя приходить в мечеть давать ребятам уроки пения. Они не понимают в музыке, это позор.

От удивления с Сабаха слетела всякая сонливость.

— Что? Прийти в мечеть?! И кому ты это говоришь! Мне? Ты шутишь, Исмаил-синеглаз!

— Нет, какие шутки, я говорю, что приглашаю тебя в мечеть поработать с хором над пением. Это тоже вроде работы, но, в отличие от других твоих работ, это не за деньги, это для служения Аллаху.

Сабах вдруг заерзал, стул сильно заскрипел под ним.

— Вот ты меня видишь, я от волос до кончиков ногтей нечист, весь в грехах, и ты меня приглашаешь в дом Божий. Да я к мечети близко не подхожу, меня молнией убьет. Убьет на месте!

— Я таких слов не понимаю. Я хочу привести тебя в мечеть, чтобы ты молодому поколению основательно и профессионально преподал пение. И много времени не потребуется. Двух занятий в неделю достаточно.

— О Аллах Всевышний, вот так попали на зубок к Пророку! Вообще, Исмаил-красавчик, ты откуда после стольких лет появился?

— Слушай, я ведь не для себя и не от себя самого пришел, я от имени мечети и молодого поколения, поэтому прямо и честно скажи мне: да или нет?

— Я бы совершил ошибку, если бы сказал «нет». Разве я осмелюсь? Как я ни смотрю на дело, так или иначе сталкиваюсь с мечетью и имамами. Выхода нет, я сделаю все, что хотите, но, клянусь памятью об Али-Индусе, даже не думай меня сделать мусульманином! Если захочешь, чтобы я намаз читал или молиться начал, тогда уйду сразу и не оглянусь. Я могу прийти, заняться музыкой и уйти, и все на этом!