Томас Эспедал - Вопреки искусству

Как тьма старается угнаться за розой

Прячась в лепестках, в свернутых листьях,

И края лепестков темнеют.

Увядание выкрашено в сентябрь, оно вгрызается в юность и старость, подползая к зрелости.

Сегодня не знаю, нравится ли оно мне. Оно будет печальным?

Или радостным? Девятое сентября…

Это не просто день,

Обычный день без тебя,

Ты заканчиваешься, а я рядом.

Розы тоже потемнеют.

Лампа на столе погаснет.

Придет темнота.

Придет холод.

Хорошо бы пришел снег,

ранний снегопад накрыл бы цветы,

пока листья не опали.

Хорошо бы ты выглянула в окно

и увидела побелевшие цветы.

А в комнате было бы жарко натоплено,

и в камине горели бы березовые поленья.

Ты еще в апреле нарубила их.

Хорошо бы прошел дождь, он смыл бы снег.

И ты могла бы сидеть в саду.

Может, был бы вторник — твой день рожденья.

И лучше всего, если бы к тебе пришли гости,

совсем неожиданно.

Пришли бы твои друзья — самые близкие,

Самые дорогие. И один особый гость.

Он пришел бы без приглашения.

Но лучше, если бы он не пришел.

И все было бы по-прежнему,

словно его и не было,

чтобы все было как обычно,

чтобы эта осень была прекрасной.

И зима была бы красивой.

Эта осень может быть твоей последней.

Хорошо бы наступила прекрасная зима,

а за ней пришла теплая весна. И в апреле расцвели

бы яблони, нарциссы и крокусы.

Только представь — эти маленькие белые цветочки

Превратятся в яблоки.

И яблоки вырастут почти из ничего.

Будут расти и созревать — красные, с желтыми

полосатыми боками.

Ты могла бы съесть эти яблоки.

А некоторые из них останутся висеть на ветках.

Осенью ты бы увидела, как яблоки наливаются соком.

Увидела бы, как они падают.

Яблоки падают на траву и лежат вокруг дерева.

К ним прилетают сороки и дрозды, они расклевывают яблоки,

высасывают из них сок и съедают мякоть.

Некоторые яблоки гниют.

Некоторые яблоки превращаются в землю.

Представь — вот на земле лежат яблоки, а потом они вдруг исчезают.

Ты понимаешь? Можешь разгадать эту яблочную мистерию?

Она повторяется из года в год.

Каждую весну, каждую осень.

В апреле и сентябре, каждый год.

Лучше тебе об этом не задумываться,

не думать о буйной, прекрасной жизни, которая перетекает из года в год.

Птицы и цветы.

Дом и сад.

Там играют девочки. Они бегают возле калитки.

Эта осень и следующая осень. Я знаю, ты думала о них,

о том, что с ними станет и какими они будут.

О том, будут ли у них короткие волосы или длинные,

О том, как они будут выглядеть.

О том, буду ли я стричь им волосы

О том, будут ли они похожи на тебя,

Будут ли помнить тебя

Или забудут.

Хорошо бы зима была теплой.

Хорошо бы снег растаял.

Тогда девочки играли бы в саду,

А между рододендронами соорудили бы домик

с маленьким столиком и стульями.

Они ставят на стол пластмассовые тарелки и чашки,

разливают чай и раскладывают булочки —

совсем так, как ты любила.

Они ждут гостя.

Еще одно письмо в почтовом ящике. Между газетами. Я сперва просматриваю газеты, а потом читаю письмо.

Дом рушится, его балки ломаются, оконные стекла трескаются, крыша разламывается посередке и обрушивается на пол. Комнат больше нет, остался лишь фасад. Нет ни дверей, ни лестниц, ни мебели. Фасад держится еще пару минут, но потом рушится и он, под натиском разрушения и тяжестью осознания факта, что мы уезжаем.

Мы ужинаем, а стены, вдруг покачнувшись, падают, тянут за собой крышу, и та подминает под себя сначала второй этаж, спальню и кровати. Мы видим, как рушится крыша, как с потолка на нас обрушивается дождь из камней и щепок, как балки, выбив стекла на втором этаже, летят на землю, а за ними — спальня и детская. Битое стекло и вывороченные двери. Ступеньки на лестнице трещат, от них отрываются доски, которые с силой стукаются о дверь моего кабинета. Свет гаснет, лампочки потрескивают, голубые искры падают на бумагу и шторы, ужасный свет, мы видим, как ужасный сероватый свет заполняет комнаты, нет, уже не комнаты, а большие квадратные пробоины, засыпанные пеплом и пылью. Мы ужинаем, сидя в гостиной, и я пытаюсь сообщить ей об этом, не совсем понимая, как мне это произнести, но потом все же говорю: «Надо готовиться к переезду».