Георгий Горин - Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)

— Хорошо, сестра, — с той же любезностью ответила Эстэр. — Но эти шторы сниму немедленно. Они слишком мрачны и унылы, хотя и соответствуют последней моде, сестра…

— Вы сделаете мне большое одолжение, мисс Джонсон, если перестанете меня именовать сестрой. Я уволена! Теперь я для всех просто мисс Ванесса или, еще короче, — мисс.

— Хорошо, мисс!

Доктор и судья с любопытством наблюдали за этой вежливой перебранкой. Свифт смотрел куда-то отсутствующим взглядом и, казалось, ничего не слышал.

Ванесса отцепила от пояса связку ключей, протянула мисс Джонсон:

— Прошу вас! Этот — от комнаты, этот — от кухни. Здесь ключи от книжных шкафов. Пожалуйста, к бюро, мисс Джонсон. Я покажу, как должны лежать бумаги. Декан любит, чтоб они лежали вот в таком порядке. Надеюсь, здесь ничего не пропадет и не затеряется? Впрочем, от этих бумаг я вас избавлю. — Ванесса взяла пачку писем. — Это моя личная переписка с деканом. Я могу взять эти письма?

— Разумеется, мисс. Я не думаю, что исследователям жизни и творчества декана это будет интересно, — улыбнулась Эстэр.

— Очень верное замечание, сестра. Вас не обижает, что я вас так называю? Так вот, мисс Джонсон, я считаю, что вы абсолютно правы, и немедленно сожгу эти никому не нужные листочки.

Ванесса с пачкой писем решительно направилась к камину. Доктор поморщился:

— Может быть, не сейчас, мисс Ванесса? Это может травмировать декана.

— О, что вы, доктор! — Ванесса швырнула письма в огонь. — Декана это ничуть не волнует! — Она повернула заплаканное лицо к Свифту. — Я не ошиблась, ваше преподобие? А может быть, вас вообще радует приход этой женщины? Почему вы молчите?

— Но он всегда молчит, — растерянно пробормотал доктор.

— Для вас, доктор! — зло сказала Ванесса и вышла из кабинета.

Доктор в недоумении повернулся к судье:

— Что она этим хотела сказать?

Тот не успел ответить. Лицо декана исказила гримаса, он резко встал, шагнул к камину.

Эстэр бросилась к нему:

— Что с вами, декан? Не надо… Это не та Ванесса! Та Ванесса давно умерла, вы же знаете… Ну хорошо, хорошо… — Голос ее задрожал. — Раз вам так дороги эти письма… — она сунула руку в камин, морщась от боли, стала собирать обгоревшие листки, — я все восстановлю… Каждое слово… Она мне продиктует…

Свифт секунду смотрел на нее, потом взял ее обожженную, покрытую копотью руку, поцеловал. Эстэр заплакала…

— О, сэр! Неужели вам так дорога эта девушка, что из-за нее вы готовы терпеть и меня? Благодарю вас! Вы очень добры! — Она попыталась улыбнуться. — Благодарю вас… — Она взяла его под руку, и они вдвоем тихо пошли к выходу.

Возле самой двери мисс Джонсон обернулась:

— Господин судья, декан просит не увозить сегодня этих людей. Пусть погостят еще денек. Поминки не кончились.

Судья вопросительно посмотрел на доктора. Тот кивнул.

— Ну, хорошо! — сказал судья. — Под вашу ответственность, доктор… — И добавил, обращаясь к констеблям: — Только никаких представлений! Толпу разогнать! Актеров держать в фургоне под охраной… Вы меня поняли, констебль?!

Высокий черноволосый констебль щелкнул каблуками:

— Слушаюсь, сэр!

Доктор посмотрел за окно: двое полицейских прилаживали решетку к заднику фургона…

Поздний вечер. В дальнем углу сада стоял огромный фургон, обтянутый мешковиной. Сквозь решетку были видны лица актеров. Один из актеров тихо напевал песенку.

Перед фургоном, охраняя его, прохаживались два констебля, рыжий и черный, о чем-то тихо переговаривались.

Неподалеку, оставаясь незамеченным, стоял декан Свифт.

Сзади него послышался шорох, появился доктор. Свифт не повернул головы…

Заслышав шорох, черный констебль оглянулся, никого не увидел, но на всякий случай подошел поближе к фургону. Доктор перевел взгляд в его сторону…

Черный констебль. Прекратить петь!

Рыжий констебль. Пускай… Они ж негромко…

Черный констебль. Не разрешено никаких представлений. Народ начнет толпиться.

Рыжий констебль. Это правильно! Но вообще жалко. Я, знаешь, кое-что у них смотрел. Мне понравилось… Про лилипутов.

Черный констебль. Это когда в чашке-то утоп? Ха!

Рыжий констебль. И про великана неплохо… Но вот особенно с этим умора… который живет вечно.

Черный констебль. Это который?

Рыжий констебль. Ну который сам себя забыл. (Показывает за решетку.) Вон сидит… «Дубу, говорит, пятьсот лет, а я его желудем помню…» Эй ты! Иди-ка сюда.

Черный констебль. Не трогай ты их.