Пэлем Вудхауз - Вперёд, Дживз!

— Мне платят за то, чтобы я открывала входную дверь, и это не может меня беспокоить, — заявила служанка, демонстрируя свою добродетель, и без всякой причины повторила. — Я никогда в жизни его не видела.

Ужасная девица.

Внезапно меня осенило.

— Вот что, — сказал я, — гробовщик может подтвердить, что он меня знает.

— Какой гробовщик?

— Деятель, который прислуживал за столом два дня назад, когда я здесь обедал.

— Шестнадцатого числа сего месяца, — сказал полисмен, глядя на служанку,

— гробовщик прислуживал у вас за столом во время обеда?

— Конечно, нет!

— По крайней мере он сильно смахивал на… разрази меня гром, вспомнил! Это был зеленщик.

— Шестнадцатого числа сего месяца, — забубнил полисмен (чванливый осёл),

— зеленщик…

— Да, прислуживал, — перебила его служанка. Вид у неё был недовольный и растерянный, как у тигрицы, которая неожиданно поняла, что добычу увели у неё из-под носа. Затем она просияла: — Этот парень запросто мог узнать о зеленщике от соседей.

Не девица, а кобра какая-то.

— Как вас зовут? — спросил полисмен.

— Видите ли, вы не будете, так сказать, против, если я не назову вам своего имени, потому что…

— Дело ваше. Вам придётся назвать его мировому судье.

— Ох, нет, знаете ли, будь оно неладно!

— Пройдёмте со мной.

— Но послушайте, правда, я ведь старый друг семьи, и всё такое. Убей меня бог, вспомнил! В гостиной есть моя фотография. Вот, теперь сами убедитесь!

— Да, если она там есть.

— Я никогда её там не видела, — заявила служанка.

Я определённо возненавидел эту девицу.

— Вы бы её видели, если бы добросовестно вытирали пыль, — сурово сказал я. Мне хотелось её как следует проучить, разрази меня гром!

— В обязанности служанки не входит вытирать пыль в гостиной. — Она высокомерно фыркнула.

— Да, — с горечью сказал я, — наверное, в обязанности служанки входит всюду рыскать, за всеми подглядывать, совать свой нос куда не надо и вообще, э-э-э, терять время, прохлаждаясь в саду с полисменами, вместо того чтобы заниматься своими делами.

— В обязанности служанки входит открывать входную дверь посетителям. Тем, которые не лазят в окна.

Я почувствовал, что проигрываю спор, и решил её умиротворить.

— Дорогуша, — сказал я, — давайте не будем опускаться до вульгарной ссоры. Я лишь пытаюсь вам втолковать, что в гостиной имеется моя фотография, и хотя я не знаю, кто стирает с неё пыль, она, надеюсь, докажет всем и каждому, что я являюсь старым другом семьи. Вы согласны, сержант?

— Да, если она там имеется.

— Конечно, имеется. Можете не сомневаться, что имеется.

— Что ж, пойдём посмотрим.

— Вот это по-мужски, дорогой мой полисмен, — одобрительно сказал я.

Гостиная находилась на первом этаже, а моя фотография стояла на столике у камина. Только, надеюсь, вы поймёте меня правильно, её там не было. Я хочу сказать, камин стоял на месте, и столик стоял на месте, но моей фотографии и след простыл. Фотография Бинго — да. Фотография его дяди, лорда Биттлхэма, — вне всяких сомнений. Фотография миссис Бинго, три четверти, с нежной улыбкой на устах, — безусловно. Но фотография, хотя бы отдалённо напоминающая Бертрама Вустера, — нет и ещё раз нет.

— Хо-хо! — сказал полисмен.

— Но я видел её здесь два дня назад, разрази меня гром!

— Хо-хо, — повторил полисмен, словно пьяный запевала в комической опере.

— Хо-хо!

— Кто вытирает здесь пыль? — спросил я, поворачиваясь к служанке.

— Только не я.

— Я не говорил, что вы её вытираете. Я спросил, кто это делает.

— Естественно, горничная. Мэри.

— Вот именно. Так я и думал. Так я и предполагал. Мэри, сержант, печально известна всему Лондону как разбивальщица номер один. Она колотит всё подряд направо и налево. На неё все жалуются. Наверняка она разбила стекло на моей фотографии и, не желая честно, по-мужски в этом признаться, куда-нибудь её засунула.

— Хо-хо! — сказал полисмен, видимо всё ещё изображая из себя пьяного запевалу.

— Спросите её. Сходите к ней и спросите.

— Пусть она сходит, — сказал полисмен, кивая служанке, — если вам от этого полегчает.

Девица фыркнула и вышла из гостиной, бросив на меня через плечо вредительский взгляд. По-моему, она тоже сказала «хо-хо». А затем наступило нечто вроде затишья перед бурей. Полицейский занял стратегическую позицию у дверей, перегородив их своими широченными плечами, а я начал бездумно слоняться по комнате: взад, вперёд, вправо, влево и из угла в угол.