Ольга Аль Каттан - Записки иностранки

— А как женщины рожают?

— Дома, — невозмутимость гид приводит в восторг.

Долина Дадес встречает марсианскими красивейшими пейзажами, горным серпантином, сказочными деревушкам и ощущением "пути". Когда кажется, что едешь всю жизнь, и уже сроднился с дорогой. Нет ни прошлого, ни будущего. Есть "сейчас". И это — путь.

Нежданно–негаданно в нашем маршруте обозначилось ущелье Тодра, да и долину Дадес не планировали посещать. Ребята постоянно останавливались на мои вопли: "Можно сфотографировать?" и специально завезли на смотровую площадку, откуда горный серпантин между красными скалами выглядел, словно игрушечный трек.

Рассказывать про горы – гиблое дело. Эту красоту и великолепие надо рассматривать в живую, широко распахнутыми глазами. Доставив туристок в отель, двинулись в пустыню. Двигаемся уже 5 часов. И впереди еще часа 4. Это на карте расстояния между городами маленькие. На самом деле… первые дни нашего путешествия меня просто шокировали. Какая оказывается большая страна – Марокко.

И ведь предупреждали о тяжести долгих переездов. А я не верила.

Проезжая маленькие деревушки, поражает отсутствие цивилизации. Глинобитные домишки–коробки, оазисы пальм, горы, скалы… На пустой дороге встретится пара женщин с осликом, нагруженным тюком травы. А чаще – женщина сама этот тюк тащит. Двери домов закрыты. Улицы пусты. Многочисленные групки парней сидят возле дороги, разглядывая проезжающие машины. Вот оно, мужское общение "за жисть", клубы по - интересам. И зачем нам цивилизация. И так клево: на дороге, глотая клубы дыма…

Детвора радостно бежит следом и машет руками.

— Это школа, — показывает Али.

— Где, где?

Школа: без окон, без дверей, полна горница детей. Глиняная коробочка, в окнах стекол нет, толпа деток, без портфелей и учебников, взрослых не видно.

Чем ближе пустыня, тем меньше деревень и людей. Нас останавливают местные полицейские. Проверяют у Али все документы и предупреждают, что из–за дождя река может выйти из берегов, и затопить мост, и навряд ли мы успеем проскочить в пустыню.

Где дождь? Какой дождь? Весь день солнце жарит страшно. Я засыпаю под монотонные напевы певицы из Мали. Просыпаюсь от шума дождя. Льет как из ведра. Машина останавливается. В двух шагах от пустыни… нет! Небеса не могут так издеваться!

Водитель пошел на разведку, мы слушаем дождь и разглядываем местных велосипедистов, меланхолично крутящих педали под проливным ливнем.

Возвращается Али, промокший до нитки, но молчаливо довольный. Мост не затоплен.

Прорвались!

Каменная пустошь, свинцовое небо, наперегонки мчится 4 джипа. Все дороги ведут не в Рим, у вас устарелые сведения. Все дороги — в Сахару!

— Вот она, — Али показывает рукой на оранжевый кусочек, едва виднеющийся среди ярко–желтых просторов, — а как по–русски будет "пустыня"?

Маленький отельчик в местечке Erg Chebbi полупустой, десяток верблюдов поджидают туристов. Не успев отдышаться, нас уже принимает в свои объятья бедуин Хасан.

Знакомит с 3–мя студентками из Лондона, которые вместе с нами будут ночевать в пустыне, сажает на верблюдов и в путь.

Сказать, что я испугалась, разглядывая с высоты 3–х метров землю – ничего не сказать. Я превратилась в ледяной монолит. Вцепившись в железную ручку–держалку всем телом и даже зубами, постоянно сползая вправо, и норовя упасть при каждом спуске верблюда с бархана, я испытывала нечеловеческий ужас и тоску. 2 часа таких мук точно не выдержу.

Верблюд постоянно фыркает и хрипит. Не понравилась я животному. Не любит он ежиков на горбу таскать.

Зато как веселился муж! Он оборачивался, и хохотал в голос!

"Дай камеру, сниму тебя для истории, если бы ты видела свое лицо…" Девчонки тоже счастливы на верблюдах, орут во все горло, руками–платками машут : "Я Лоуренс Аравийский! Я пленница пустыни", короче, одна я кряхтела, как старая шарманка.

Но спустя 10 минут, как–то приноровилась, и смогла оглянуться вокруг.

А вокруг… Солнечный ласкающий луч разукрашивает пески во все оттенки оранжевого, красного и золотого. Легкий прохладный ветерок гладит лицо. И тишина. Лишь фырканье верблюдов. Лишь скрип песка под их копытами. Игра света и теней делает пустыню сказочно красивой. Это не реальность. Сахара – это вымысел. Мираж. Такой же, как замок из облаков, появившийся в предзакатном поднебесье. Солнце садится постепенно, не спеша, давая время насладится, пропитаться красотой пустыни.

2 часа по барханам – вверх, вниз, сгибаясь, зажмуриваясь от страха, когда верблюд словно падает на колени, скатываясь с песчаной горы. Еще один такой спуск, и я точно перелечу через голову животного, сделав в воздухе прощальное сальто. Поджимая ноги, чтобы верблюд их не сгрыз, чуть не вывернула колено. И заднее место получило порцию массажа на год вперед. Прощайте, зачатки целлюлита, вы пришли не по адресу.