Всеволод Кшесинский - Страсти по Вечному городу

— Ну так переведи ему! — потребовала Лёка Ж. Я достал из сумки свой чудесный самоучитель-путеводитель, полистал его и обнаружил главку под названием «Итальянские ругательства». Какая, однако, полезная книга!

— Скажи ему: «ваффанкуло», — посоветовал я Лёке Ж.

— Ваффанкула! — повторила она.

Кролик забился под машину еще глубже.

— Что означает эта «ваффанкула»? — спросила Лёка Ж., покосившись на меня с подозрением.

— «Иди в задницу», — честно ответил я.

— Очень остроумно, — скривилась Лёка Ж. и крикнула Джованни, который возился у жаровни, что он должен помочь ей поймать «зис банни».

Джованни подошел к мерседесу, присел, резко схватил кролика за уши и вытащил наружу. Лёка Ж. нежно погладила его черную шерстку и расцвела от счастья, как девочка, получившая в подарок куклу Барби.

— Бьютифул банни, — промурлыкала Лёка Ж. и поинтересовалась у Джованни, что они собираются с ним делать.

Джованни невозмутимо пообещал, что они зажарят его и съедят.

— Ой! Лезь обратно, — сказала Лёка Ж. кролику и подтолкнула его под машину.

Кролик залез под мерседес и сердито стукнул лапой по земле. Джованни поднялся и пошел на улицу.

— Спроси у него, вдруг чем помочь надо, — назидательно шепнула мне Лёка Ж.

Я спросил. Джованни ответил: «Ноу, сэнкс», — и удалился.

— Как видишь, не надо, — сказал я Лёке Ж.

— Ты и не настаивал, — язвительно заметила она.

Лёка Ж. отправилась к столу под навесом, села на белый пластиковый стул и закурила.

Джованни вернулся с круглой пятилитровой бутылью «Fontana di Papa», которую с гордостью показал нам и унес в квартиру.

— Наверное, жалко стало… — предположил я. — Испугался, что мы с тобой вдвоем всё выпьем.

— Что за глупости! — возмутилась Лёка Ж.

— По-моему, это та же бутылка вина, которую он демонстрировал в день вашего знакомства, — продолжил я. — Заметь, в тот раз Джованни тоже лишь показал ее.

— Ты это специально… — рассердилась Лёка Ж. — Хочешь очернить его в моих глазах.

Джузеппе открыл окно, выходящее на беседку, выставил колонку и включил песни в исполнении вокалистки, которую Лёка Ж. называет Леди Гогой.

Джованни опять пришел к нам, теперь с пластиковыми стаканчиками и тремя обычными бутылками красного.

— Видать, самое дешевое нашел, — тихо сказал я Лёке Ж.

Она со злостью замахнулась, чтобы шлепнуть меня по какой-нибудь части тела, но я быстро отскочил, и Лёка Ж. ударила по пластиковому подлокотнику своего стула, ушибив руку.

— Проблем? — спросил наблюдавший за сценой Джованни.

— О, ноу! — живо отозвалась Лёка Ж. и кивнула на меня, сказав, что я слишком люблю «вайн».

Джованни протянул мне штопор. Во двор тем временем протиснулись новые гости — парень с рыжими дредами в длинной расстегнутой рубахе, накинутой поверх желтой футболки, и широких хип-хоповских штанах и девушка со строгим римским профилем, в серой кофте и черных джинсах. Девушка бросила «Чао» и представилась Паолой. Парень пожал мне руку, сообщил, что его зовут Луиджи, и кинулся лобызать Джованни, Паоло и Джузеппе, обмениваясь с каждым из них пожатием мотни.

— Вот видишь, — толкнула меня Лёка Ж. — Это у них обычай такой.

— Какой-то дикий обычай, — сказал я, открыл бутылку вина и начал разливать по стаканам.

— Ты очень закомплексованный… — язвительно парировала Лёка Ж. — Тебе надо поучиться раскрепощенности у наших итальянских друзей и взять на вооружение…

— Представляю себе, — перебил я. — Иду по коридору, навстречу мне Никита Сергеевич, а я его хвать… Боюсь, на этом моя работа в издательстве закончится.

Лёке Ж. нечего было возразить.

Гости прибывали. Франческо, Франческа, Марио, Мария, Анджело, Анджела, Антонио, Антонелла, Клаудио, Клаудиа, Густаво, Густава, Сальваторе, Винченцо, Лаура, Сильвана — и так далее, по списку двадцати самых популярных итальянских мужских и женских имен. На первой пятерке я еще пытался запомнить, как именно кого зовут, но потом понял, что это совершенно невозможно.

Джованни вместе с Паоло и Джузеппе по-прежнему возились у жаровни. Паола в компании с другими итальянками принесла на стол мясные полуфабрикаты и занялась приготовлением странных бутербродов. На нарезанную ломтиками чиабатту она пальцами намазывала сырой фарш из колбасок, напоминавших купаты.

На нас с Лёкой Ж. никто не обращал внимания. Я цедил неаппетитное красное вино из пластикового стаканчика, Лёка Ж. усиленно курила.

— Что ж ты не настаиваешь на том, чтобы помочь? — поинтересовался я у нее.