Всеволод Кшесинский - Страсти по Вечному городу

— Как думаешь, кем лучше перекусить? — с волнением спросила она. — Путиным или Обамой?

— А у тебя изжога не случится? — сострил я. — Лучше уж Леди Гага с Мэрилин Монро — они как-то поаппетитнее выглядят.

В итоге Лёка Ж. рассудила по-своему. Она взяла «Нерона» как нечто многообещающее и «Джорджа Клуни» как самое безопасное для себя. Хотела попробовать и «Папу Войтылу», но решила, что есть католиков в их столице как-то неприлично. Мне она заказала «Шопенгауэра» с «Моцартом» — для подпитки интеллекта и души.

На вкус «Шопенгауэр» оказался таким же нудным, как и прототип. «Джорджа Клуни» Лёка Ж. съела, давясь. Я отдал ей своего «Моцарта», с которым она тоже нехотя расправилась. Мы шли по виа дель-Корсо, на ходу жуя сэндвичи, и находили в этом особое удовольствие — есть фастфуд на улице роскошных бутиков.

В одном из дверных проемов очередного бутика мы увидели знакомого по виа Национале бомжа-модника. Он устроился на ночлег прямо на пороге, постелив себе кучу эксклюзивного тряпья.

Лёка Ж. остановилась.

— Как думаешь, может, отдать ему «Нерона»? — тихо сказала она мне.

— Лёка, ты уже предлагала ему от своих щедрот, — напомнил я. — И ему это не понравилось.

— Может, тогда он был просто не в настроении, — сказала Лёка Ж. и склонилась над бомжом. — Э! Синьор, плиз! — Она протянула ему пакет с сэндвичем. — Прэго!

Синьор бомж открыл глаза и недовольно посмотрел на пакет.

— Che cos’è? — спросил он.

— Кто это коза? — рассердилась Лёка Ж.

— Он спрашивает, что это такое, — перевел я.

— А, — оттаяла Лёка Ж. — Зис из «Нерон»! — объяснила она.

— Думаю, теперь ему всё стало понятно, — заметил я.

Бомж посмотрел на Лёку Ж., на меня, перевел взгляд на пакет и сказал, что он такое не ест — ему вредно.

Лёка Ж. вздохнула, полезла в сумочку, достала купюру в 10 евро и протянула бомжу.

Бомж глянул на червонец и спросил ее:

— Come ti chiami, signorina?

— Как тебя зовут — спрашивает, — перевел я.

— Май нэйм из Лиока, — представилась Лёка Ж. — Энд ю?

— Pietro, — ответил бомж.

— Плиз. — Лёка Ж. снова протянула десятку. Бомж забрал купюру.

— Но мани — но феличита. Grazie, — буркнул он и отвернулся, дав понять, что аудиенция закончена.

Лёка Ж. хотела что-то еще сказать своему новому знакомому, но передумала.

— Как здесь душно! — вдруг заметила она. — Пойдем к реке, может, там будет прохладнее.

Я посмотрел карту — ближайший выход к Тибру был на площади императора Августа. Повел Лёку Ж. туда. Мы вышли на пешеходную дорожку, которая почему-то была запружена транспортом, перескочили через дорогу набережной и спустились по крутой лестнице к мощеным берегам Тибра. Сходя по ступеням, я чуть не свалился, поскользнувшись на глянцевом многостраничном буклете. Подняв его, прочитал: «Rome’s Hotels».

— Это судьба, — сказал я Лёке Ж.

Лёка Ж. погрузилась в глубокую задумчивость и не обратила на мои слова никакого внимания.

Я спрятал буклет в свою сумку и продолжил спуск. Дойдя до низа лестницы, Лёка Ж. сомнамбулически возвестила:

— Мумия кричала: «Но маны — но феличита». И Пьетро сказал это же самое. Я поняла! — Лицо Лёки Ж. засияло. — Это значит: нет денег — нет счастья. Нам нужно дать мумии денег, и тогда все будет хорошо!

Ей-богу, она блаженная. Такое дитя обидеть — раз плюнуть. А ее так и несет к каким-то мудакам…

— Послушай, Лёка, зачем тебе все эти страсти по Вечному городу? То Гарик, то Джованни… — неожиданно для самого себя сказал я вслух.

— Ты это о чем? — удивилась Лёка Ж.

Я прикусил язык. Если она захочет выпытать, о чем я, то своего добьется, как ни сопротивляйся. К счастью, запищал ее телефон.

— Извини, сейчас, — сказала она, роясь в сумочке.

Лёка Ж. достала мобильный, посмотрела на дисплей и сообщила, что это Джованни, что он пишет: «Синьорина, а ю ва бэнэ ор хэв проблемс?» — «Синьорина, ты в порядке или иметь проблемы?» Это у них с Лёкой Ж. такой язык, пояснила она с нежностью, и стала набирать ответную эсэмску, текст которой тут же прочитала вслух: «Всё ва бэнэ, май проблемс будем решать туморроу…»

Лёка Ж. вступила в переписку с Джованни, а я пошел дальше вдоль грязно-болотного Тибра к следующей каменной лестнице набережной. На ней поселилось сообщество бомжей. Здесь они сушили белье на растянутых над ступеньками веревках, варили еду на костре, спали на картонках и играли в карты.

— И удобно им тут? — сказала Лёка Ж., догнав меня.

— А в Риме можно неплохо устроиться, — заметил я. — По сравнению с твоим знакомцем Пьетро эти бомжуют в классе люкс. Зачем нам снимать квартиру? Можем и на улице оставшиеся дни пожить…