Татьяна Костина - Вертикальный мир

Она проснулась, когда сгустились вечерние сумерки и в комнате стало совсем темно. Её мучила жажда. Приподнявшись с кровати, она огляделась вокруг. За окном мерцал свет, похожий на пламя факела. Тали медленно встала, разглядев дверь на противоположной стене, приблизилась к ней и потянула за ручку.

Дверь с лёгкостью отворилась, и Тали оказалась под темнеющим вечерним небом. Рядом не было никого, шагах в двадцати от неё виднелось небольшое вытянутое здание, такое же в точности, как то, где находилась она. На домах были закреплены факелы, и длинная вереница дрожащих огоньков убегала вдаль. Сняв драгоценный источник света со стены, она вернулась в уютную комнату и зажгла лампаду. Кто-то позаботился о ней: на столе лежали фрукты, завёрнутый в ткань ещё тёплый хлеб и стоял сосуд с водой. Утолив жажду и поужинав, она продолжила изучать скромное пространство маленького дома.

Тали всё ещё не могла поверить, что всё случившееся с ней — правда. Она уже настолько смирилась с мыслью о своей гибели и о своём вечном одиночестве, что такое неожиданное «везение» накрыло её разум волной счастья. Она ходила по комнате, прикасаясь то к стенам, то к разным предметам, будто пытаясь ещё раз убедиться, что это не сон, что она действительно находится в Священном городе. Физически она чувствовала себя неважно: слабость в теле и жар не располагали к прогулкам, а ей так хотелось увидеть город! Она же так о нём мечтала! Конечно, Тали догадывалась, что оказалась здесь непрошеной гостьей, что вряд ли бы ей позволили бродить одной по его широким дорогам, предназначенным для тех, кто подтвердил своё право находиться среди мудрых… Здесь царил особый порядок, и всё происходило в своё время…

За окном послышались голоса, звуки приближались, речь становилась громче. Тали вслушивалась, стараясь уловить её смысл, но могла разобрать лишь отдельные нечёткие слова. Потом голоса отдалились, стали стихать и растаяли в тишине. Тали подумала: «Какие счастливые люди! Они постигают Вечные Знания. Их жизнь — самая настоящая, самая прекрасная! Как бы я хотела оказаться среди них!»

Тали вспомнила про горячую воду. Над резервуаром, выложенным мозаикой, из стены выступали две львиные головы с открытыми пастями. Рядом, чуть выше, располагался большой металлический рычаг. Она потянула за него, потребовалось немало сил, чтобы привести его в движение. Металл в некоторых местах покрывала ржавчина. Из пастей львов потекла вода, сначала тонкими струйками, а затем мощными потоками. Девушка закрыла отверстие на дне емкости, и вскоре тёплая вода наполнила её. На кресле лежало приготовленное для неё чистое белое платье из тонкой ткани, с изящными вышивками по краю. Эта одежда показалась ей слишком красивой. Сильная и выносливая, но в то же время утончённая, Тали любила простоту. Её платье смотрелось на ней более гармонично и лучше подходило ей. Но Тали пришлось принять подарок.

Утром её разбудил Алаксон. Он постучал в дверь и спросил разрешения войти.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, прикоснувшись к её лбу. — У тебя жар?

— Мне лучше, господин. Смогу ли я остаться в Священном городе?

Алаксон ничего не ответил, только задумчиво улыбнулся, а глаза его смотрели глубоко в самого себя.

— Я так мечтала вас найти! Я так хотела, чтобы Священный город оказался настоящим, реальным! Вы же не прогоните меня обратно?

Алаксон не сдержался, посмотрел вопросительно на неё и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.

— Ты ведь еле жива! Куда же мы тебя прогоним?!

Тали опустила глаза. Она не чувствовала, что больна настолько серьёзно, и почему-то его чистая открытая улыбка смутила её. Сама она улыбалась редко. Когда девушка снова взглянула на Служителя, то заметила, что он очень молод, может быть, моложе её на год или два. Алаксон был по-настоящему красив, и Тали подумала, что ещё никогда не видела подобных людей. Перед нею стоял стройный, высокий и крепкий юноша, и всё в нем было гармонично. Белая кожа — без малейших изъянов, правильные черты лица, четкие и утончённые, напоминали совершенные лица скульптурных божеств, а серо-синие глаза, мечтательно-задумчивые, смотрели так, будто знают что-то очень значительное, неведомое больше никому. Рядом с таким внешним совершенством Тали почувствовала себя неловко, хотя дома, в посёлке, она считалась красивой.

От этого человека, который сейчас стоял перед ней, зависело так много! Только через него она могла быть причастной к Служителям Солнца, к городу и Ассавану. Молодой врач смазал ожоги Тали и, чувствуя тысячи вопросов, готовые вырваться из её уст, не стал больше испытывать её терпения.