Татьяна Костина - Вертикальный мир

И вот, наконец, настало утро, утро после длинной, чёрной ночи. И когда пришёл долгожданный солнечный свет, все ночные ужасы растаяли без следа; пустыня вновь превратилась в золотое море песка и безбрежную синеву прозрачного чистого неба.

Тали приподнялась и, отыскав взглядом ещё совсем низкое солнце, приветствовала его со слезами на глазах. Она была удивлена, что прошедшая ночь не причинила ей зла. Она знала: для неё утро могло не настать, но оно наступило!

Пока солнце ещё стояло низко, едва оторвавшись от горизонта, Тали могла смотреть на него.

«Великое Божество! Ты спасло меня, доставив радость вновь видеть Тебя! Спасибо! Спасибо, что Ты наполняешь смыслом моё существование, что даришь мне драгоценные минуты счастья, когда я с почтением приветствую Твоё рождение! Я отдаю Тебе всё, чем владею: мои мысли, мои мечты и искания. Я отдаю тебе мою жизнь… Прими её в дар! Я не хочу другой судьбы!»

Отведя ослеплённые глаза, Тали заплакала.

«А что, если Онисана действительно вернулся домой? Тогда я не увижу его больше никогда…» Сердце Тали сжалось от тоски. Её не видел никто, поэтому она позволила себе плакать долго и громко. Лёжа на спине, она смотрела в голубое небо, которое так напоминало глаза Онисаны. «Бывают же вещие сны!.. Но нет, — прошептала Тали, — это было бы слишком нечестно. До сих пор я доверяла судьбе, и теперь у меня просто нет другого выхода. Пусть даже ты вернулся! Моя жизнь мне больше не принадлежит, и я продолжу путь, который, возможно, навсегда разлучит нас…»

Тали шла очень медленно. Ноги не слушались её, ослабевшее тело бил озноб, ей становилось то очень холодно, то жарко. Она потянулась к фляжке и с ужасом обнаружила, что там едва ли хватит на один глоток! Да вдобавок весь хлеб куда-то исчез! Она оставила сумку вечером чуть приоткрытой, и, наверное, какой-то проворный зверёк унёс все оставшиеся лепёшки.

Что ей было делать? Она хотела заплакать от отчаяния, но даже на это у неё уже не хватало сил. Упав на песок, Тали погрузилась в размышления. Если бы она знала дорогу! Тогда бы отсутствие воды и пищи так не пугало её, но она даже не ведает, существует ли то место, ради которого она решилась на это безумие…

«Но надо идти!» — мысленно подбодрила себя Тали и попыталась подняться. Теперь она могла рассчитывать не на дни, а на часы. Как мало у неё времени!..

Тали брела по пустыне, периодически падая и погружаясь в забытьё. Но как только сознание возвращалось к ней, она вставала и продолжала идти…

Голубое небо сковали сумерки, застрекотали на земле и в воздухе какие-то существа. В очередной раз придя в себя и оглядевшись, Тали не могла понять, какое время суток было сейчас: то ли она проспала всю ночь, и вот наступает утро, то ли это вечерняя темнота спускается на пустыню. Но это было не так уж и важно. Её задача очень проста — идти… Идти, пока у неё ещё есть время…

Вскоре стало совсем темно. Природа уснула, укутав зримый мир покровом темноты. Померкли все краски, угасли очертания дюн и чахлых трав.

Но когда исчезает солнце, усталый путник не остаётся один. На тёмном небе зажигаются звёзды! Тысячи тысяч далёких миров предстают перед его взором. Они манят его, зовут, указывают путь…

Он не один, пока есть солнце, он не один, пока есть звёзды… Пока живёт человек — он никогда не будет один…

Пустыня погрузилась в молчание, предрассветная тишина поглотила все звуки, и на горизонте показалась полоска жёлтого света. Тали, прогоняя дремоту, поднялась с холодного песка. Кругом не было никого. Куда она шла? Чего она искала? Разве в этом безжизненном крае мог стоять город? Безумие… Ну и пусть! Ей всё равно невозможно было остаться, ей ни за что не хотелось вновь оказаться там, где сердце томится от тоски и бездействия, в то время как оно жаждет таинств, готовое почувствовать чудо и поверить в него!

Тали с трудом продолжила путь, зная, что скоро всё разрешится.

Солнце величественно восходило над священной пустыней, и его лучи щекотали кожу Тали. Ей грезилось, что кто-то прозрачный, скользящий в искрящихся лучах шепчет ей еле слышно на ухо: «Сюда! Сюда!..» И она шла на зов.

Всё словно погрузилось в тёплое и мягкое облако, свет приглушился, и звуки стали стихать. Кто-то насвистывал около самого уха Тали: «Уже близко… свет, свет… везде свет… иди же… иди… рядом… уже рядом…»