Аркадий Вайнер - Евангелие от Палача

– Не сердите, девочки, Семена, – попросил я их. – Он не по этому делу. Вы приходите, когда нас надо будет придушить.

Я их вытолкал, а Семен досадливо сообщил:

– Чего не люблю, так это блядства.

Блядь – самый ненадежный человек. – Зато самый приятный, – от всей души заверил я. – Вот я, Сема, блядей очень уважаю и верю в них сильно. В тяжелые для Родины минуты они – настоящая кузница народных героинь… – Тьфу, заразы грязные! Если б они мне здесь не нужны были для дела – сроду их ноги бы в гостинице не было!

Все та же незатихающая борьба между долгом и призванием! Обреченность единоборства между необходимостью и душевной склонностью. – Сень, а Сень? – тихо позвал я. – Чего? – А ты Грубера убил тоже по необходимости? Он поднял свои бровищи до самого козырька адмиральской фуражкидаже глазки махонькие появились, – потом спросил:

– Ты за этим пришел?

– Нет. Я хотел тебе сказать, что мы с тобой не разные люди. Мы одинаковые Мы в одной утробе зачаты, в одной матке выношены, одной кровью вспоены. Мы – близнецы…

– Чем же это мы с тобою такие одинаковые? – подозрительно осведомился Ковшук.

– Все тем же! Мы убивали людей не потому, что надо, и не потому, что хотели, и не потому, что по нравилось!

– А почему?

– Потому что знали – можно. Нам можно. И Грубера ты убил только потому, что знал: его можно убить…

"Старшему оперуполномоченному по особым поручениям при Министре государственной безопасности СССР подполковнику государственной безопасности тов. ХВАТКИНУ П. Е. от секретного сотрудника ЦИРКАЧА

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Вчера, 26 октября 1948 г., на вечеринке по случаю дня рождения заслуженной артистки РСФСР Маргариты Кох, присутствовавший там артист Московского государственного цирка Борис Федорович Теддер, руководитель номера дрессированных хищников, находясь в состоянии опьянения, рассказал собравшимся следующее. Несколько дней назад он возвращался из Краснодара с гастролей. Поезд на Москву сильно опаздывал из-за проливных дождей. Реквизит номера – хищники находились в помещении багажного отделения Краснодарского вокзала в клетках и были сильно возбуждены из-за невозможности накормить их в течение суток ожидания поезда. Около полуночи в багажное отделение пришли три человека, один из которых отрекомендовался дежурным железнодорожного отделения МГБ. По слонам Тэддера, он был миленького роста очень широкий, похож на гражданина армянской национальности Второй вел себя как начальник, поскольку сотрудник-армянин называл его «товарищ Ковшук». Их спутник был сильно избит, лицо в кровоподтеках и ссадинах, с наручниками на запястьях.

Дежурный железнодорожною отделения МГБ потребовал у Тэддера свободную клетку, куда он намеревался посадить арестованного, на то время, что они с тов. Ковшуком сходят поужинать. Тэддеру показалось, что они сильно пьяны, и он объяснил, что свободной клетки нет, хищники и так размещены недопустимо тесно, вопреки технике безопасности, и правильнее арестованного содержать где-нибудь в вокзальной милиции или отделении МГБ. На это тов. Ковшук ткнул Тэддера в живот, как бы шутя, но очень больно, и сказал, что не его звериное дело давать им советы. После чего он пинками загнал задержанного в угол, и они с дежурным достали из карманов три бутылки водки «Московской», раскрыли пакет с колбасой, помидорами и хлебом и приказали Тэддсру садиться с ними выпивать. Тэддер пытался возразить, но первый сотрудник сказал, что снимет наручники с арестанта и наденет на него. При распивании спиртных напитков дежурный провозгласил тост сначала за тов. Сталина, а потом за славных чекистов и дрессировщиков, как он сказал: «За всех, кому выпала тяжелая работа со зверьем, потерявшим человеческий облик». Тэддер в своем рассказе на вечере у гражданки Кох подчеркнул, что он от целой бутылки водки без закуски и от бесчисленных волнений быстро опьянел, и поэтому деталей не помнит, так что не может сказать, кому принадлежала идея пошутить с арестантом…"

Я могу сказать. Идея принадлежала Оганесу Бабаяну. Тэддер не понял – Бабаян был не дежурный, а начальник отделения МГБ Северо-Кавказской железной дороги. Росту в нем было метр с кепкой, но – поперек себя шире. Этакая небольшая, но очень сильная волосатая обезьяна. На левом плече у него было вытатуировано: «НЕ ЗАБУДУ БРАТУ АЛБЕРТУ КОТОРЫЙ ПОГИБНУЛ ЧЕРЕЗ ОДНОГО БАБУ».

А на правом эпитафия была более утешительная: «СПИ СПОКОЙНО БРАТ АЛБЕРТ Я УБИЛ ТОГО БАБУ». Жуткий парень, кровоядный пес с тифлисского Анлабара.