ДЭНИЭЛ ВАЙСС - НЕТ ЦАРЯ У ТАРАКАНОВ

Три недели спустя она переехала к нам.

– Надеюсь, теперь ты доволен, – сказала Джулия Чайлд Бисмарку.

Прошло две недели. Как-то мы с Бисмарком весь день провели на разведке в книжном шкафу. Хотя в нашем рационе еще не произошло радикальных перемен, мы предполагали, что однажды наступит день, когда придется обходиться запасами библиотечного клея. Но открытие нас потрясло: все пастбища жестоко сожраны расплодившейся колонией. Целая библиотека фактически обесценилась – множество старых Айриных томов Руфь заменила новенькими, с несъедобным синтетическим клеем космической эры.

– Давай в другой раз, – предложил я. Когда мы спускались с полки, из корешка «По ту сторону принципа удовольствия» выполз Рейд, его тергиты и стерниты проскрежетали по ломкому капталу.

– Танатос! – провозгласил он.

Когда Руфь переехала к нам, Рейд вернулся на полку, отчаянно пытаясь понять человеческое племя. И хотя библейская ноша изматывала меня, Рейда угнетало бремя знания еще более ужасного.

Мы с Бисмарком досадливо переглянулись: мы были не в настроении для замысловатых оправданий человеческого поведения.

Рейд спрыгнул на полку и преградил нам путь.

– Тяга к смерти. Правда! От этого у меня в детстве была такая изжога.

– Тяга к смерти – стоять на полке при свете дня, – сказал я.

Глаза Рейда сверкали.

– Эта женщина, эта самка, вы ее видели? Находчивая, умная, превосходный манипулятор. А ее гигантские железы вы видели? Хо-хо! Будь я на пару лет моложе…

– Тебе всего шесть месяцев, – перебил его Бисмарк.

Рейд продолжал:

– И что она знает о самце, которого избрала? Что его последняя пассия вела себя как «черная вдова». Что во время кризиса он слабеет и становится легкой добычей для болезней. Если их гены перемешаются, ее род обречен на гибель. Зачем она это делает? Фрейд обнаружил у индивидуума тягу к смерти. Я думаю, это распространяется на вид целиком.

Бисмарк кивнул.

– Я всегда так и думал. Психиатры, неонатологи, трансплантологи, социальные работники, демократы – все они ценятся за то, что помогают размножаться особям, сводящим к нулю шансы на выживание целого вида.

– Получается, лишь некомпетентность этих профессионалов и сохраняет вид, – сказал я.

– Так и есть, – ответил Рейд, по корешку Малиновского спускаясь на нижнюю полку. – Танатос некомпетентен или его вообще нет…

Этот разговор крутился у меня в голове, когда я вернулся на кухню. Я осторожно подглядывал за Руфью. Она вошла, сняла жакет. Строгая юбка обтягивала ее толстые и крепкие ноги, ее широкие бедра, идеальные для хранения оотеки. Слой жира по всему телу, даже на коленях и шее, дает ей шанс выжить во время непродолжительного голода и холода. И несмотря на все это, она считалась непривлекательной самкой.

Дверцы шкафчиков взвыли – Руфь начала готовить ужин.

– Айра, кухня уже никуда не годится. Шкафчики не закрываются. Стол растрескался. Почему ты ее не отремонтируешь?

– Владелец квартиры задерет цену больше, чем стоит работа, – ответил Айра.

– Тогда мы сами все сделаем, я всегда мечтала обставить кухню.

– Ну, не знаю…

– С такими дверцами тут заведутся жучки.

– Я знаю, как держать их под контролем, – заявил Айра.

Изнутри сотни трапезничающих граждан ответили ему уханьем и свистом.

Через несколько дней Айра с кошмарным треском отодрал обои в углу.

– Тут всегда все было старое, сколько я помню. На полу даже рисунок не различить. Видишь там маленьких лошадок?

– Что ты делаешь? – спросила Руфь.

– Это линолеум. Его больше не выпускают. Кое-какую утварь я у мамы забрал, она купила себе новую на тридцатую годовщину. Даже тогда это были древности.

Он помолчал. Мне не понравилась его улыбка.

– Я уже договорился. Мы здесь все переделаем. Добро пожаловать домой.

Она захлопала в ладоши.

– Правда? – Они поцеловались.

Чуть позже в шкафчике Бисмарк сказал:

– Это смерть. Быстро она – и мощно. Я и не думал.

– Конец прекрасной эпохи, – с тоской прошептала Либресса.

– Разговорчики! – рявкнул Клаузевиц. – Мы предугадаем их следующий ход. Создадим новые рубежи, удержим позиции!

– Мы захватили эти шкафчики, захватим и новые, – сказал Сопля.

– Это Руфь его заставила, – сказал я. – Нужно от нее избавиться.

– Нет-нет, – возразил Рейд. – Это Цыганка. Загадила все кругом, а Руфь очищает от нее территорию. Ритуальное убийство. На этом она остановится.

– Раз уж начала, какая разница, остановится ли? – покачал головой Бисмарк.