Виктор Дьяков: ВЗОРВАННАЯ ТИШИНА сборник рассказов

Однако шёл уже 1993 год. Пока Николай служил развалился, казавшийся великим и могучим Советский Союз. И когда он приехал... не узнал родного города. За это время на побережье хлынула и осела тьма разноплеменных беженцев и переселенцев. Впрочем, первые появились ещё после бакинских и сумгаитских погромов, спитакского землятресения. Армяне селились семьями у своих родственников, покупали дома, землю... Они были очень богаты, гораздо богаче местных русских. Та первая волна беженцев прошла относительно безболезненно, незаметно растворившись в массе куда более многочисленного местного славянского населения. Но с девяносто второго потоком пошли беженцы из-за пограничной реки Псоу, сначала абхазы, потом грузины... и опять армяне. Потом вообще началось не пойми что. Пользуясь ослаблением центральной власти на благодатные земли российского Причерноморья и Кубани устремились все кого сгоняли с насиженных мест: турки, курды, азербайджанцы... и опять армяне. Бежали и русские, бежали отовсюду из Закавказья, Средней Азии, Казахстана... Но купить дома на побережье им, как правило нищим, было не по карману. Следующие переселенческие волны уже не растворились в местном населении – переселенцев и беженцев стало слишком много, а многодетность их семейств привела к тому, что в школах и местах молодёжного досуга они стали преобладать, ощущать себя хозяевами положения.

Тем временем государственная курортная инфраструктура совсем развалилась. Отец и мать Николая, работавшие в санатории, остались без работы и жили огородом. Никуда не мог устроиться и он сам. Беженцы, в первую очередь армянские, благодаря родовой взаимовыручке и тому, что ещё в советские времена вкладывали деньги в не обесценивающееся золотые вещи, оказались самыми богатыми на побережье. Но в отличие от евреев они своё материальное превосходство не скрывали, а несдержанная молодёжь наоборот всячески выпячивала, нервируя обнищавших, не способных быстро приспособиться к переменам местных. Нагло, вызывающе вели себя и подростки, и дети, быстро сплачиваясь по этническому признаку.

Однажды мать Николая вместе с давнишней подружкой шла по улице, которую перегородила играющая компания армянских мальчишек среднего школьного возраста. Они шумели так, будто кроме них никого на свете не существует. Подруга сделала им замечание... Словно искра попала в сухую солому, мальчишки "вспыхнули" мгновенно. Под присказку: "Русская блядь, не ходи гулять", они забросали женщин камнями, а потом разбежались. Домой мать пришла, держась за разбитую голову. Взбешённый Николай хотел бежать искать тех мальчишек, ведь они наверняка жили неподалёку. Но деморализованные мать с отцом, буквально повиснув на нём, не пустили:

- Не ходи сынок... хуже будет... у них же братьев, родственников куча и денег мешки... Лучше уж потерпеть... а может и уехать куда-нибудь...

- Куда уехать?... Ведь мы здесь всю жизнь... ведь лучше наших в России мест нет, потому они и тут селятся!- кричал в ответ Николай.

Всё, что он наблюдал вокруг, вызывало бессильную злобу бывшего солдата. Агрессивные, деятельные пришельцы "делали погоду" едва ли не во всех сферах жизнедеятельности. На рынках доминировали азербайджанцы, за исключением мясного ряда, но и там не было ни одного славянина, мясом торговали только армяне. То что предлагали родители, продать дом и уехать, делали многие, покупателей-пришельцев оказалось более чем достаточно. Детско-подростковое хулиганство, острием направленное в первую очередь против женщин и молодёжи, уже давно опробовали на Кавказе и оно давало наилучшие результаты - русские продавали дома и бежали. Тут и ещё одни претенденты на черноморское побережье объявились. Эти, правда, предъявляли права не беспочвенно. Активисты адыгейского националистического движения требовали возвращения как раз того участка побережья, где располагался родной город Николая. Он, якобы принадлежал адыгам до кавказской войны 19 века, когда царские войска вытеснили их в горы...

От всего этого голова Николая шла кругом, нервы были на пределе. Его бесила трусливая пассивность соседей, по старой советской привычке надеющихся на власть. А власть... местные начальники сохраняли "олимпийское" спокойствие – пришельцы, как правило, строго настрого запрещали своей молодой поросли трогать родню и детей крупных гражданских и милицейских чиновников. Губернатор края, правда, с высокой трибуны заявил, что происходит тихое вытеснение русского населения с черноморского побережья... Но дальше слов дело не шло. Выходцы из Закавказья продолжали без лишней суеты скупать дома, землю, заселяться со своими многочисленными чадами и домочадцами. Там, откуда они бежали, где сараи были лучше, чем дома в России, жить после развала Союза стало очень тяжело... голодно, холодно, темно. Из России больше не шли потоком дешёвые газ, электричество, хлеб... взамен поставляемых втридорога цитрусовых. Железная дорога на Сухуми и дальше, по которой шёл основной поток этого "товарообмена", позволяющий "захребетным" республикам сытно и безбедно существовать в советское время... Эта дорога заросла травой и по ней уже не ходили поезда.