Виктор Дьяков - ВЗОРВАННАЯ ТИШИНА сборник рассказов

Наконец до больных снизошла и курирующая палату врач, женщина лет сорока, с невзрачным, безразличным лицом. Обойдя больных с дежурным вопросом "как самочувствие", она подошла к новенькой. Та заговорила с врачом необычайно громко, восторженным тоном, явно ставя целью, чтобы её услышала вся палата:

- Доктор, сколько может продлиться моё лечение!?

Что отвечала врач могли услышать только рядом стоящие и лежащие, зато громкоголосую больную...

- Нет, я не могу здесь быть больше двух недель... я работник РЭУ, меня там могут сразу на пенсию выгнать!

Стоящий рядом её сын таращил глаза да воротил нос от тяжёлого "палатного" духа. Тем временем его мать продолжала греметь:

- Как это кто? Никто. А разве обязательно, чтобы родственники сидели... Нет, мой сын не может... Поесть я и сама смогу, а в туалет... Разве медсёстры не помогут? Доктор, вы понимаете кто я? Я - коренная москвичка... я одна из первых активисток пионерского движения, комсомола... я была ударницей коммунистического труда. Вы должны создать мне условия...

- Какая энергичная женщина. Эта своего добьётся. Я вот так не умею требовать,- восхищалась новой больной Лиза.

- Ловченная... Такие везде вперёд лезут... без очереди. Небось партейной была, командовала. Ишь, и на работе её до сих пор держут, а ведь не многим меня моложе, выгнать боятся, скандал подымет... Нее, здесь тебе никто не подсобит, не у начальника, у смерти в прихожей,- негромко но зло проговорила Анна Ивановна.

Сын Анны Ивановны в это время поспешил за врачом, чтобы переговорить с глазу на глаз.

- Ну что вы, и так ужас после этой ночи, а вы ещё больше нагоняете... прихожая... скажете тоже,- недовольно отреагировала на слова соседки Лиза.

- Так оно и есть, прихожая... Ты сало-то уже начала скидовать, а то смотри и за деньги утку под тебя ставить откажутся.

Лиза ничего не ответила.

- Эй, Лизк, ты это, не обижайся... на меня не смотри, ты-то, может, ещё и выкарабкаешься, ты ж моложе меня... Я тебя чего задела-то. Я ведь таким как ты толстым бабам смолоду всегда завидовала, думала раз толстая, то питается хорошо. Сама-то я всегда худая была, а мужики на полных баб да девок больше смотрели.

- Да, не то, что сейчас,- легко отошла от обиды Лиза и заулыбалась,- Сейчас наоборот худые в моде.

- Да это ерунда... по телевизору только, а так тоже самое. А я вот голодала в молодости. Как в Москву в тридцать шестом приехала, так до самого пятидесятого году наесться не могла.

- Ой... а что ж так-то, голода вроде не было?

- Это у тебя не было. Родители небось грамотные, зарабатывали хорошо?

- Да, у меня и отец, и мать инженеры.

- А у меня подписаться не умели... в колхоз вовремя вступить не догадались, их и раскулачили. Детей много, поди прокорми, вот меня и отправили в Москву, дескать там сама прокормишься. Тут тётка моя жила. Она меня сначала в няньки к каким-то инженерам пристроила... Твои-то родители няньку не нанимали?

- Нет... никогда,- растерянно отвечала Лиза.

- А у тех голодно мне было. Ела, что от хозяев оставалось. Потом на фабрику устроилась, потом война, трудовой фронт – опять голод. Окопы рыли, рвы противотанковые, лес валили... Жрать хотелось, готова была корову целиком со шкурой съесть, а нас баландой из брюквы кормили. Поляки рядом с нами, пленные работали... всё удивлялись, как это женщины - и лес валят.

- А я в войну в эвакуации была, с родителями на Урале... У отца бронь, он на военном заводе работал. Помню трудно было, но то что вы говорите...- удивлённо качала головой Лиза.

Вернулся сын. Он выглядел чем-то сильно озабоченным. На вопрос матери ответил уклончиво и перевёл разговор на другую тему:

- Тебя Саша навестить хочет. В воскресенье, наверное, всей семьёй к тебе придём.

- Сашеньку не надо... ты что,- чуть не с испугом отреагировала Анна Ивановна, на возможное появление в палате внука.

- Почему это?- не понял опасений матери сын.

- Ты что, не понимаешь, что ли!?- Анна Ивановна закашлялась, и сын срочно приподнял ей подушку вместе с головой. Когда прокашлялась, с негодованием продолжила.- Что ему тут смотреть? Старухи кругом, как брёвна лежат... ссаные, сраные... Зачем мальчишке нюхать это?... Не хочу, чтобы он меня такую увидел...- Помолчала, не глядя на растерявшегося сына.- А так хочется взглянуть на него, хоть ещё разочек...- из глаз Анны Ивановны потекли слёзы.

Сменившая сына дочь тоже выглядела усталой – вот уже несколько дней, чтобы успеть к матери, ей приходилось отпрашивалась с работы. Тем не менее, она всячески изображала бодрость и пыталась "развлечь" мать... Но куда более успешно это делала вновь поступившая "пионерка", развлекавшая всю палату. Громким, иногда срывающимся на фальцет голосом она без умолку вещала о своём славном жизненном пути. Эта неисправимая активистка взахлёб рассказывала, как она в войну тушила во время бомбёжек "зажигалки":