Константин Шеметов - Магазин потерянной любви

Можно было и в самом деле что-нибудь взять, но Митя ничего не хотел. Он прошёл в туалет, вымыл руки и вернулся на место.

— Что-то не хочется. Но почему вы так улыбались, когда я приехал за вами?

Тайка и сама не знала. Джони как-то прислал ей рассказ про магазин «Додо» — вот она и вспомнила. В этом рассказе Джони размышляет о редкой способности людей к плодотворному общению. В качестве примера он берёт Германа Людвига Фердинанда Гельмгольца и Нефёдову.

Рассказ начинался непринуждённо и с долей иронии: «А не пригласить ли Тайку Нефёдову на свидание в книжный магазин «Додо»? — подумал Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц в прошлую субботу и пригласил. Наутро профессор Берлинского университета терзался и не понимал, к чему всё это. «Додо» ему не нравился, а Нефёдова вызывала в нём болезненное ощущение популярного искусства».

«Популярное искусство готовит идиотов», — смеялась как-то Вика Россохина и была права. Похоже, Vi упоминалась чуть ли не в каждом Джонином рассказе. Счастливые и, как им кажется, свободные, они (идиоты) представляют собой наиболее удобную публику для современных диктаторов. Здравствуйте, Роберт Мугабе, Поль Бийя и Владимир Путин. «Нет, в самом деле, — вопрошает Джони, — разве представишь в этом лагере Ричарда Бротигана, Кнута Гамсуна или, скажем, Даниэля Каца?»

«На хуй «Додо»», — ругался Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц в своей лаборатории. «На хуй «Додо»», — ругался и Джони в своих записях. Это чувствовалось сразу. Джони будто искал необходимую форму для обращения к Тайке. В сущности, он любил её, но любил в воображении, и то — время от времени. Её образ, подобно Vi был тряпичной куклой в «Галантерее О. Г. И.». Кукла улыбалась ему через витрину, а в ответ Джони кивал ей и будто прощался.

Люди вообще уходили из его жизни.

После разрыва с Викой их оставалось всё меньше. Один за другим они покидали видимое пространство и перемещались сначала в голову, а там и в корзину.

Хоть бы Тайка не нашла «Додо», думал Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц. К середине повествования Джони как бы планирует финальную сцену. «Впрочем, так и вышло, — неожиданно замечает он. — В последний момент Тайка передумала, и тогда немецкий физиолог испытал небывалую радость. Он будто избежал тяжёлой физической работы. Без людей ему и вправду было лучше».

Во второй части рассказа Джони со всей силой использует аллегорию. Вот что он пишет: «Находиться вдали друг от друга — напоминает картину Дали «Постепенная утрата различий между изображением на обложке и реальным предметом», будь такая картина в действительности. Художник расплатился бы ею в «Додо», так ничего и не купив, зато отлив в служебном туалете и убив там муху».

Эта муха особенно нравилась Тайке Нефёдовой. По ёе словам, она сразу же поняла идею рассказа. Находясь вдали от Джони, Тайка и сама чувствовала себя более независимо. В её представлении Джони и его образ давно соединились, утратив всякие различия. Нефёдова будто убила муху в туалете. «Прошлое лишено времени. А раз так, — размышляла она, — тут и думать нечего». Тайка и знать не ведала о магазине «Додо» и не собиралась туда — ни сейчас, ни позже. У неё над головой висело синее небо, а Джони был словно навес на остановке и это небо заслонял. Иначе говоря, Тайка проявляла благоразумие — не заглядывать же в глаза попусту.

В заключительной сцене Джони как бы домысливает их отношения с Нефёдовой. Он словно отбрасывает все различия между ними и предлагает сосредоточиться, условно говоря, на «Додо».

«И всё же в этом «Додо» что-то было, — продолжал он. — Приближался к концу сентябрь, а тёплая погода всё держалась. Однажды в один из таких дней Тайка сидела в веранде «Япоши» у Рижского вокзала. Ветер трепал брезент, и эта часть реальности не требовала от Тайки никакой связи: ни с Джони, ни с кем бы то ни было. В воздухе кружился запах кофе. Ожидая, пока принесут капучино, Нефёдова просмотрела в «Профи-Форекс» биржевую сводку и теперь листала «Продовольственный бизнес» (маркетинг и реклама продуктов). За летний период на рынке компьютеров не появилось ничего путного, и Тайка всерьёз подумывала, а не пропиарить ли ей что-нибудь из еды. Новые продукты питания появлялись в огромном количестве и независимо от времени года.

«В сущности, подойдёт любой способ», — прочла она как-то в «Рекламных идеях». Являясь совершенно неотъемлемой частью человеческой жизни, еда и продаётся проще всего. Реклама съестных продуктов проста и бесхитростна. Был бы бренд, размышляла PR-менеджер.