Броди Эштон - Девушка с ароматом ночи

Она уронила голову на руки и продолжала раскачиваться. В старом здании гулял ветер, и пряди ее волос развевались от сквозняка. Волосы кружились и вились вокруг ее лица.

— Максвелл говорил мне, что в конце это ускорится, а потом остановится. А затем придут Тоннели, — сказала она. Ее нижняя губа начала дрожать. — Я должна была выжить. Но не выжила. Не выжила. — Она отклонилась назад. — Мне не надо было возвращаться. — Она спрятала лицо в колени и начала рыдать. — Они идут за мной, Никки. Тоннели идут, и они не остановятся, пока не получат меня.

— Мэри, мне так жаль, — сказала я.

Джек выпрямился, бросил на меня быстрый взгляд, а потом взял Мэри за руку.

— Уходим отсюда. — Он поднял ее на ноги.

Я могла бы сказать ему, что это бессмысленно, но что-то остановило меня. Джек должен был сам убедиться в тщетности попыток. И мне надо было увидеть, что меня ждет.

Мы с Джеком взяли Мэри за руки и повели наружу. Прочь из этого здания. Вниз по улице в сторону центра города. Ветер гнал пыль и старые листья, и вокруг ничего не было видно.

— Куда мы идем? — спросила Мэри, задыхаясь.

Джек ответил:

— К Коулу. Он должен увидеть. Они все должны увидеть, что они сделали. Ты же знаешь, где это, правда, Бекс?

Я кивнула.

— Это рядом с горнолыжной базой.

Мы дошли до машины Джека, и Мэри села на переднее сиденье, а я назад. Джек завел мотор, и мы поехали. Деревья на улице качались и гнулись, будто наша машина мчалась так быстро, что поднимала ветер.

— Странный ветер для Парк-Сити, — заметила я. Не знаю, зачем я это сказала.

Джек не ответил, только сильнее нажал на газ, и мы выехали на шоссе, ведущее к горнолыжному курорту.

Ветер бросал ветки и солому в лобовое стекло. Я посмотрела на футбольные поля у подножия гор. Там деревья, казалось, вообще не шевелились. Может быть, мне просто было не видно издалека. Мы поднимались все выше в горы, а снаружи бушевал удивительный шторм.

Джек посмотрел в зеркало заднего вида и тут же повернул голову, чтобы посмотреть в заднее окно.

— Черт!

Я тоже обернулась, пытаясь понять, что я увидела. Позади нас кружилась какая-то темная масса, как будто дымовую трубу положили горизонтально, и мы смотрели в нее. Я взглянула на небо. Вокруг машины метался какой-то мусор, небо же было чистым. Все волоски у меня на теле встали дыбом, будто мое тело реагировало на электрический импульс, исходящий от облака, а потом метку на руке начало крутить и жечь.

— Тоннели, — сказала я. Я быстро взглянула на свою руку.

Мэри обернулась ко мне.

— Ты тоже это чувствуешь?

— Что-то чувствую, — сказала я, а потом подняла глаза и увидела, что происходит с волосами Мэри. Они развевались позади нее, будто в машине дул ветер. Но окна были закрыты. Что бы это ни было, оно сильнее действовало на нее.

Джек вдавил педаль газа в пол, визжа тормозами на каждом изгибе дороги, и я думала, что он вот-вот потеряет управление, но дымовая труба не отставала от нас.

Мэри повернулась к Джеку и сказала так тихо, что я едва расслышала:

— Все кончено, Джек. Остановись.

— Нет! — Джек сжимал руль так, что костяшки пальцев побелели. — Мы найдем убежище. В подвале или где-нибудь.

— Ты ведь знаешь, бетонные стены их не остановят.

— Еще пять минут, и мы будем у Коула. Я хочу видеть их лица в этот момент. Пять минут, Мэри!

Она покачала головой. Я никогда не видела ее такой спокойной.

— Джек, если ты не выпустишь меня, эта штука сзади уничтожит нас и твою машину. Ты не можешь прямо сейчас отказаться от Никки.

Джек сверкнул глазами, посмотрев на меня в зеркало заднего вида. Плечи его поникли, и я почувствовала, как он отпустил педаль газа. Через несколько секунд машина остановилась у обочины дороги.

— Спасибо, — проговорила Мэри. Она помолчала. — Браслет, который я дала тебе, все еще у тебя?

Мы с Джеком кивнули.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— В браслете заключена тайна дочерей Персефоны, которая охранялась веками. — Она открыла глаза и посмотрела на Джека. — Говоря это вам, я предаю всех своих предков.

— Какая тайна? — спросил Джек.

Она покачала головой.

— Я не знаю.

Она потянула за ручку и открыла дверь.

— Подождите! — закричала я с заднего сиденья. — А что с Орфеем и Эвридикой? Что вы имели в виду, когда говорили, что Орфей был силен?

Она молча посмотрела на меня.

— Бедная Никки. Тебе не понравится ответ. — Она перегнулась через спинку сиденья и прошептала мне на ухо: — У тебя долг перед Тоннелями. Но секрет в том, что не важно, кто заплатит его, надо только заплатить.