Броди Эштон - Девушка с ароматом ночи

— Э-э-э… — я взглянула на Кристофера, и он кивнул. — Конечно, сейчас.

Вероятно, это было еще одной стороной моих обязанностей, помимо разливания супа. Я налила себе суп в тарелку и пошла за Мэри к одному из длинных прямоугольных столов. Мы сели в дальнем конце лицом друг к другу.

— Прости меня за тот день, — сказала она. — Я тогда устроила небольшую сцену.

— Ничего, все нормально.

— Я просто… иногда путаюсь. — Она поломала хлеб на маленькие кусочки и положила их в суп.

— Я понимаю.

Она посмотрела на меня с надеждой.

— Правда?

— Конечно, Мэри. — Я хотела было сказать ей, что у моей бабушки была болезнь Альцгеймера, но передумала. Вдруг она обидится на такое сравнение.

Она ждала, пока я скажу что-нибудь еще, и я решила, что сейчас подходящий момент для моего вопроса.

— Мэри, мне одна девушка здесь рассказала, что вы искали чью-то дочь?

Глаза у нее забегали, будто она волновалась из-за того, что могла ослышаться. Может быть, это был секрет.

Я понизила голос:

— Это правда?

Она не ответила, и я продолжала:

— Я могла бы помочь вам найти то, что вы ищете. Кто такая дочь Пенелопы?

Испуг исчез с лица Мэри, и она вдруг сдавленно захихикала.

Выглядело это довольно нелепо. Когда к ней вернулось самообладание, она сказала:

— Я ничего об этом не помню.

Она снова была спокойна. Очевидно, если она и знала что-нибудь, то рассказывать не собиралась. Я сменила тему:

— А откуда вы?

— Отсюда. Из Парк-Сити.

— У вас есть семья?

— Только мама.

Я постаралась не показать своего скептицизма. Ей должно быть не меньше восьмидесяти лет. Может, она имела в виду, что мать все еще духовно с ней. Или что она выросла с одной матерью. Я снова переменила тему, потому что не хотела сообщать ей ошеломительную новость, что ее мать, вероятно, уже умерла.

— Красивый браслет, — сказала я, указывая на ее запястье. — Откуда он у вас?

Она быстрым инстинктивным движением пошевелила рукой с браслетом под столом.

— Он передавался в нашей семье из поколения в поколение. — Она съела ложку супа и откусила хлеба. — По женской линии, — добавила она. — Но ты не можешь его взять.

— О, что вы, просто он красивый, — сказала я.

Очередь за едой становилась все меньше. Мэри доела суп, попила воды, поставила чашку и наклонилась вперед. У нее затряслись руки.

— Помоги мне, Никки.

Она сказала это ни с того ни с сего.

— Хорошо. Что я могу сделать?

— Я в растерянности. Я была готова уйти. А теперь я не знаю, что делать.

Говорила ли она о смерти?

— Что меня ждет? — спросила она.

Я медленно покачала головой.

— Я не знаю, честно.

— Но во что ты веришь?

Еще год назад мое христианское воспитание подсказало бы мне ответ: в рай. Когда я как-то спросила отца, где, по его мнению, находится мама, он сказал, что она на небе, смотрит на нас. Но теперь мне казалось, что это очередная ложь, которую люди придумали для самоуспокоения. Я ничего не знала о царстве небесном.

— Я не знаю, что вас ждет, — сказала я. Она поникла. — Но там должно быть лучше, чем здесь, — добавила я. — Так просто должно быть.

Ее плечи обмякли, и только тут я поняла, как она была напряжена.

— Спасибо.

Когда мы мыли посуду после обеда, ко мне подошла девушка с косами.

— Сочувствую, что тебе пришлось сегодня обедать с Мэри.

Я наклонилась, чтобы собрать тряпкой крошки со стола.

— Это было славно. Мне жаль ее. Я попробовала спросить ее о дочери Пенелопы, но она засмущалась.

— Персефоны, — сказала девушка с косами.

Я подскочила.

— Как ты сказала?

Она откусила кусочек оставшейся от обеда булки.

— Это была дочь Персефоны, — проговорила она с полным ртом. — Я вспомнила. Только она говорила так официально: «Дочери Персефоны».

Она завязала свой рюкзак, закинула за спину, а я так и стояла с тряпкой в руках.

— Дочери Персефоны?

Слишком фантастично.

Всю неделю Мэри и дочери Персефоны не выходили у меня из головы. Когда в следующую субботу я пришла в столовую, Мэри уже взяла свой обед и сидела за столом с незнакомой женщиной. На вид та была ровесницей моего отца, может быть, немного старше, и одета она была так, как будто пришла в арт-галерею, а не в столовую для малоимущих.

Я помахала Мэри. Она посмотрела на меня, но не помахала в ответ. Голова ее была опущена, плечи поникли, пока женщина, сидящая рядом с ней, что-то говорила.

Я прошмыгнула на свое место и встала рядом с Кристофером.

— Простите, я опоздала.