Кругликов сразу понравился Лосеву. Открытое лицо, доброжелательная улыбка и веселые глаза нового знакомого лучше любых слов убеждали, что ему можно доверять. А вслушиваясь в интонации его голоса, Лосев ощутил способность этого человека увлечь, повести за собой людей, то есть качество, которого сам он был начисто лишен. И это вызвало у него еще большее уважение к новому сотруднику газеты “Прибой”.
2
Лосев с радостью согласился сопровождать Кругликова до редакции. Рядом с пристанью собралось много извозчиков, ожидающих пассажиров поезда, но Лосев, едва они сошли на берег, повел Кругликова к остановке первого трамвая.
Миновав сквер, скрывавший в густой зелени деревьев здание бывшей Духовной семинарии, они пересекли улицу, по которой трамвай выезжал на Набережную, и подошли к остановке.
Через несколько минут, грохоча и вздрагивая, из-за поворота выкатился красный трамвай, и Лосев с Кругликовым забрались в задний вагон и уселись на деревянных скамейках.
Всю дорогу Кругликов интересовался делами редакции, и Лосев как мог старался удовлетворить его любопытство. Они уже были на “ты”, и Лосев чувствовал себя с новым товарищем так, словно знал его много лет.
Редакция газеты “Прибой” располагалась в большом каменном доме на Главном проспекте. Выйдя из трамвая на узкий тротуар, Лосев показал Кругликову редакционную вывеску, открыл дверь и предложил войти первым.
Василий Филиппович был на своем месте, располагавшемся за стеклянной перегородкой. Увидев незнакомое лицо, он выбрался из своего угла:
— Аркадий Петрович?
— Кругликов, — весело сказал новый сотрудник, пожимая руку редактора.
— Вы прямо с поезда? — Главный посмотрел на чемодан в руках Кругликова. — Я думаю, вам нужно устроиться. Дела подождут до завтра. Насколько помню, с жильем у вас нет больших проблем? Мы постараемся раздобыть квартирку, но это дело нелегкое, предупреждаю вас.
— Нет, я пока устроюсь у родителей жены. Только надо найти туда дорогу.
— А где ваша жена?
— В Москве пока осталась. Вот обживусь, устроюсь и позову ее. — Кругликов достал из кармана бумагу и прочитал адрес: — Улица Карла Маркса, шестнадцать.
— Это недалеко, Саша проводит вас.
Лосев с Кругликовым вышли из редакции и пошли по проспекту.
Какое-то уязвленное самолюбие грызло Лосева. Василий Филиппович, который обычно звал Лосева Сашкой и лишь при посторонних Сашей, нового сотрудника, возрастом чуть старше его, называл по отчеству и пожимал его руку.
Кругликов оказался человеком любознательным. Его интересовало все, в том числе названия улиц.
Лосев объяснил Аркадию, что главную роль в топографии города играет Река. Параллельно ей тянутся длинные проспекты, повторяя речной изгиб почти под прямым углом. Редакция расположена на Главном, первом от Набережной проспекте. Остальные, с одноэтажными домами и деревянными мостовыми и тротуарами, мало похожи на проспекты. Они пересекают короткие улочки, начинающиеся у Реки и идущие перпендикулярно Набережной. Многие из них раньше носили религиозные имена — Благовещенская, Вознесенская, Рождественская, Успенская, каждая по имени церкви, которая стояла в начале улицы, возле Набережной. Улицы переименовали сразу после революции, а церкви скоро снесут, и ничего больше не будет напоминать о них. Переименовали улицы, конечно же, в честь великих революционеров. И если улица Розы Люксембург никаких проблем у людей не вызывает, то улица с непроизносимым именем Карла Либкнехта каких только эпитетов не удостаивалась в народе.
Деревянные двухэтажные дома необычной северной архитектуры, мостки, а особенно бревенчатые мостовые восхищали Кругликова.
Тем временем они свернули на улицу Карла Маркса и остановились на минуту возле углового дома, наблюдая, как рабочие сбивают с фасада вывеску бакалейной лавки братьев Вальневых. Кругликов не скрывал своей радости от того, что время нэпманов уходит безвозвратно, и Лосев был с ним полностью согласен.
Они уже подходили к дому № 16, когда Лосев задал-таки вопрос:
— Главный говорит, что ты воевал в Гражданскую. Это правда?
— Да.
— Да сколько же тебе лет?
— Двадцать семь.
Лосев никак не мог понять, где и как Кругликов успел повоевать. Он пытался расспросить его об этом подробнее, но, посмотрев в глаза, заметил, как они изменились. Они уже не были веселыми и жизнерадостными, а казались какими-то стеклянными, неживыми и пугающими. Лосев не знал, как реагировать на происходящее, но Кругликов уже увидел номер 16 на стене дома, вымученно попрощался и резко двинул в сторону подъезда.
Читать дальше
